Царь-дерево - [40]

Ци Юэчжай налил ему воды, крестьянин снова почтительно приподнялся, взял чашку обеими руками и сказал:

— Спасибо, не беспокойтесь!

— Так вы все три письма написали? — спросил Ци Юэчжай, прикидывая, что этот человек вряд ли связан с первым секретарем укома. Цю Бинчжан явно перестарался в своем анализе.

— Да-да. Я понимаю, что мои письма показались вам смешными. До революции я проучился всего два года в начальной школе. Правда, я люблю читать газеты, но писать не мастер, да и некогда писать.

— Почему же вы жалуетесь на Ли Ваньцзюя?

— У меня есть дочь по имени Биюй, она замужем за Чжао с восточного конца Наследникова. Наши деревни ведь совсем близко. Я знаю, что в Наследникове работают хорошо, живут богато, а вот почему — никак не пойму. В прошлом году на партийном активе Ли Ваньцзюй говорил всякие общие слова, и наши были им недовольны, считали, что он хитрит. Другим правду не рассказывает, боится свои секреты выдать. А кое-кто думает, что надо винить не столько Ли Ваньцзюя, сколько уком, который в нем не разобрался. Услышал я все это, полночи проворочался и решил вывести Наследниково на чистую воду, предостеречь товарищей из укома. Поэтому и написал свои письма.

— А! — выдохнул Ци Юэчжай, думая о том, сколько хлопот принесли им эти бестолковые анонимки.

— Правильно я написал или нет, вы уж сами судите, — с улыбкой продолжал Лай Цзяфа. — Сегодня я пришел только для того, чтобы поблагодарить руководство укома за внимание к моим письмам. Я слышал, что недавно Ли Ваньцзюй все-таки рассказал вам, секретарю Фэну и заведующему Цю о своих секретах. Об этом мне дочка говорила, да и все наследниковцы шумят, будто уком остался доволен ими.

Ци Юэчжай протестующе махнул рукой:

— Ну что вы, незачем нас благодарить!

Лай Цзяфа подсел поближе:

— Товарищ Ци, раз секреты Наследникова раскрылись, у меня есть предложение: нельзя ли устроить большое собрание, чтоб они рассказали о своем опыте? Нам, крестьянам бедных деревень, будет очень полезно послушать и кое-что взять для себя!

— Об этом надо посоветоваться с первым секретарем.

— Конечно, конечно, — закивал Лай Цзяфа.

— Вы раньше встречались с секретарем Фэном? — как бы между прочим спросил Ци Юэчжай.

— Нет, что вы!

— И не знакомы с ним?

— Откуда мне знать такого высокого человека! — засмеялся Лай Цзяфа.

Ци Юэчжай встал:

— Хотите, я провожу вас к нему?

— Не надо, не надо. Я и так отнял у вас уйму времени. Мне сказали, что секретарь Фэн на заседании, не надо беспокоить его. Это уж чересчур с вашей стороны!

Когда посетитель ушел, Ци Юэчжай облегченно рассмеялся. Оказывается, автор писем — простой крестьянин. С Фэн Чжэньминем у него не больше общего, чем у коровы с лошадью. Ну и фантазер этот Цю Бинчжан!

Откровенное собрание

После окончания весеннего сева в уезде снова созвали партийный актив, чтобы обсудить решения третьего пленума и связанные с ним документы о сельском хозяйстве. Это было важно для устранения политического хаоса и восстановления подлинных традиций в деревенской работе.

Фэн Чжэньминь попросил Ли Ваньцзюя выступить на активе с честным рассказом о том, как нельзя «обманывать троих». Ваньцзюй вообще-то не хотел высовываться, но отказать первому секретарю было неудобно, поэтому в конце концов пришлось согласиться. На сей раз он говорил очень искренне и свободно, все были буквально захвачены его речью и назвали это собрание «откровенным». В своем заключительном слове Фэн Чжэньминь высоко оценил находчивость Ли Ваньцзюя. По его мнению, только опираясь на нее, можно вести работу в деревне так, чтобы партия и массы понимали друг друга, жили одной жизнью и дружно овладевали новыми приемами, необходимыми для осуществления «четырех модернизаций».

Ли Ваньцзюй моментально стал знаменитостью. Корреспонденты газет, телеграфных агентств, радио, телевидения валом повалили к нему в гостиницу и, окружив, начали:

— Товарищ Ваньцзюй, вы выступали прекрасно! Мы хотели бы написать о вас статью, выберите время для беседы с нами.

— Товарищ Ваньцзюй, дайте нам интервью для радио, хотя бы на десять минут!

— Товарищ Ваньцзюй, вы попали в самую точку: ваше выступление полностью соответствует тому искреннему духу, к которому нас призывает третий пленум. Позвольте обработать ваш текст и опубликовать его в газете!

— Мы вчера связались по телефону с нашей редакцией. Ваш опыт очень ценен, и мы хотели бы отразить его в передовой статье.

— Товарищ Ваньцзюй…

Ли Ваньцзюй, обхватив голову руками, сидел на узкой гостиничной койке и не произносил ни звука. Своим печальным видом и тощей фигурой он ничуть не походил на тех передовых людей, которых столь торжественно рекламируют. Когда призывы корреспондентов на мгновение смолкли, он разжал руки, пригладил усы и, подняв голову, взмолился:

— Пожалейте меня!

Видавшие виды корреспонденты оторопели.

— Никакой я не пример и ничего особенного не говорил, — уныло произнес Ли Ваньцзюй. — Я простой крестьянин, секретарь партбюро деревни, а деревней руководить нелегко. Все, что я делал, было вынужденным, о чем тут толковать? Сегодня вы возносите меня до небес, а завтра сами же низвергнете!

Убедившись, что Ли Ваньцзюй не понимает огромного значения пропаганды и положительного примера, корреспонденты ринулись к Ци Юэчжаю, надеясь, что второй секретарь сам расскажет об успехах своего выдвиженца. Но тот вежливо заявил, что не может этого сделать, и рекомендовал обратиться к первому секретарю.