Царь, царевич, король, королевич... - [8]

— Приехали! — просипел Лестрейд. — Они еще спят, я думаю. Возьмем негодяев тепленькими...

Мы выбрались из кэба и подошли к маленькой унылой гостинице с невыразительной вывеской, на которой значилось: «Бодливый бык». Разбуженный портье, едва увидев значок Лестрейда и дубинки полицейских, тут же согласился помочь нам в спасении Отечества. Мы поднялись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице и остановились перед дверью с номером восемь.

— Тут, — шепнул портье и поспешил удалиться. Мы его не задерживали. Дело было слишком опасным, чтобы брать с собой безоружного человека.

Холмс приник ухом к двери и тут же сделал нам знак: «тише!» Мы замерли. И услышали доносившиеся из-за двери голоса:

— Я все равно молчать не буду! Продешевили!

— Шотландец! — шепнул Холмс.

— Откуда мне было знать цены на золото? — возразил за дверью другой человек, в котором я опознал Кубату. — Точнее, я знал. Я тщательнейшим образом проштудировал справочники, но реальность...

— Сами признаются, диверсанты! — завопил Лестрейд, сообразив, о чем идет речь. — Ломайте дверь, джентльмены!

Мы налегли на дверь и та, конечно же, не выдержала. Вместе с обломками досок мы влетели в скудно обставленный гостиничный номер. Первым, кого мы увидели, был негр Иванду, который сидел на кровати и водил точильным камнем по своему дикарскому кинжалу. За столом сидел Мак-Смоллет и по инерции продолжал оживленно жестикулировать. Он был в одной юбке и его тощая волосатая грудь произвела на меня незабываемое впечатление. Кубату, в теплых кальсонах и при сабле, расхаживал по комнате. Наше появление застало их врасплох.

— Джентльмены, — сипло рявкнул Лестрейд. — Именем Ее Величества вы арестованы!

Полицейские многозначительно положили руки на дубинки. Я, за неимением оружия, принял боксерскую стойку. Один Холмс стоял задумчивый и отрешенный от окружающего.

— Почему это арестованы, позвольте спросить? — вскрикнул Мак-Смоллет, поднимаясь из-за стола. — А, Холмс! Спасите нас от произвола!

— Вы арестованы за подрыв британской экономики, контрабанду, мошенничество, подлог документов и, предположительно, похищение детей! — радостно сообщил Лестрейд.

Отстранив Мак-Смоллета, вперед вышел Кубату. Подтянул кальсоны, улыбнулся мне, дружески протянул Холмсу руку, ничуть не смутился, что тот ее не пожал, и произнес:

— Господа! Прежде чем произойдет то, что, увы, произойдет, позвольте сказать несколько слов.

Покосившись на его саблю и кинжал негра, Лестрейд кивнул.

— Во-первых, подрыва экономики не было. Дешевое золото могло пойти Британии только на пользу. Во-вторых, границ мы не пересекали, так что о контрабанде речь тоже не идет. В-третьих, мы те, за кого себя выдаем...

— Вы не генерал!

— Генерал. Правда не английской армии, но...

— Шпионы! — Лестрейд радостно посмотрел на Холмса. — Я был прав! Как тебя зовут на самом деле? Джон? Фриц?

— В-четвертых, что самое главное, — продолжал генерал-шпион, — мы прибыли к вам частным образом, надеясь на помощь мистера Холмса, гениального детектива, в спасении детей...

Не стоило Кубату называть Холмса гением при Лестрейде! Ох, не стоило!

— Взять их, ребятки! — завопил сыщик и бросился на Мак-Смоллета, справедливо определив его как самого безопасного противника.

И тут — началось!.. Я вместе с одним из полицейских попробовал задержать негра, чей кинжал внушал нам резонное опасение. Однако негр к оружию не прибег. С криком: «Размахнись плечо!» он отвесил вначале полицейскому, а потом и мне по чудовищной затрещине. Отлетая в угол, я успел еще заметить, как Кубату саблей выбил дубинку у второго «бобби»... А Холмс невозмутимо раскуривал трубку. Потом милосердный обморок скрыл от меня развязку побоища....

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ КОРОЛЕВСКИЙ ПИНГВИН

Глава первая, в которой я дважды падаю в обморок, Шерлок Холмс что-то понимает, и начинаются самые фантастические поиски в истории человечества (Рассказ продолжает доктор Ватсон)

— Ватсон, милый, очнитесь... — тормошил меня Холмс. Я открыл глаза и спросил:

— Мы победили?

— Ну что вы как маленький — победили, проиграли, — недовольно ответил Холмс. — Ничья.

Ничья заключалась в том, что полицейские со стенаниями потирали ушибы и шишки, Лестрейд сидел в кресле, и улыбающийся Мак-Смоллет прикладывал ему ко лбу холодный компресс. Иванду вновь точил кинжал. У Кубату и Холмса под глазами появились симметричные синяки.

— Вы неплохо знаете джиу-джитсу, — сообщил Холмс Кубату, приведя меня в чувство.

— Работа такая, — скромно ответил лже-генерал.

— Все равно я вас арестую, — со слезами в голосе сказал Лестрейд. — Все равно! Возьму подмогу и арестую... Ой, моя голова...

— Голова — кость, что с ней сделается, — утешительно сказал ему Мак-Смоллет. — Вот я сколько раз головой бился — никаких изменений в самочувствии не наблюдалось!

— Выслушайте меня, джентльмены, — вновь предложил Кубату. — А потом... потом делайте так, как подскажет вам совесть.

— Говорите, — предложил Холмс.

— Начнем с того, что я солгал. Но лишь потому, что правда чудовищнее и удивительнее лжи. Дело в том, что мы трое родились в две тысячи пятисотом году от Рождества Христова. Ну, приблизительно.