Царь Борис Годунов - [5]
Жена царевича Фёдора, царевна Ирина Фёдоровна Годунова, которой суждено было вскоре стать царицей, на свадьбе занимала место матери Ивана Грозного. Прожив в браке 23 года, она лишь 35 лет от роду подарит мужу единственного ребенка, царевну Феодосию, которую менее чем через два года похоронит. Еще через три года она овдовеет и последние пять лет жизни проведет в монастыре. После смерти мужа на несколько дней, пусть и формально, Ирина Фёдоровна стала обладательницей верховной власти в Московском государстве. Но лишь для того, чтобы передать царский венец в руки своего брата, Бориса Фёдоровича Годунова, который на последней свадьбе Ивана IV был дружкой невесты.
Дружкой самого царя Ивана Васильевича был князь Василий Иванович Шуйский, которому предстояло стать царем в 1606 г., чтобы четыре года спустя быть низложенным и насильно постриженным в монахи. Увезенный в качестве пленного в Речь Посполитую, он умрет (возможно, от яда) в 1612 г., пережив всех участников царской свадьбы 1580 г. Кроме него, дружкой царя был один из любимцев Ивана Грозного, племянник покойного Малюты Скуратова Богдан Яковлевич Бельский. В течение четверти века после смерти Ивана Грозного он станет участвовать в большинстве политических интриг и заговоров при московском дворе, неоднократно будет попадать в опалы и ссылки, чтобы вновь вставать на ноги и подниматься выше прежнего своего положения. Смерть он найдет в 1611 г. в далекой от столицы Казани, тщетно пытаясь не допустить присяги жителей города второму из самозванцев, присвоившему имя сына Ивана Грозного и Марии Нагой.
В один год с Богданом Бельским умрет невеста Ивана IV, Мария Нагая. Она еще успеет порадовать грозного супруга рождением сына, царевича Дмитрия, который погибнет в Угличе в 1591 г. Самой же ей, постриженной после смерти единственного ребенка в монахини под именем Марфа, придется стать свидетельницей драматических событий рубежа XVI–XVII вв., напрямую связанных со слухами о «чудесном спасении» ее сына. Жена Бориса Годунова, дочь Малюты Скуратова Мария Григорьевна на этой свадьбе выполняла обязанности царицыной свахи. Через 17 лет она сама станет царицей. Когда по стране поползут слухи о том, что царевич Дмитрий чудесным образом спасся от подосланных к нему убийц, Мария Годунова будет лично прижигать Марфе Нагой лицо свечой, добиваясь показаний о том, кто же посмел выдать себя за последнего сына Ивана Грозного. Марфа Нагая переживет свою мучительницу (удушенную в 1605 г. по приказу Лжедмитрия I вместе с ее сыном, нареченным царем Фёдором Борисовичем Годуновым).
Таким образом, на царской свадьбе в сентябре 1580 г., кроме самой венценосной четы, присутствовали три будущих царя и две будущие царицы. Словно какое-то проклятие висело над головами участников свадьбы, которые, к счастью для них, еще не знали своих судеб.
Последняя свадьба Ивана Грозного, как и всякая торжественная церемония при московском дворе, не обошлась без местнических конфликтов. Участником одного из них оказался Борис Годунов, на которого бил челом Панкратий Салтыков. Годунов вышел из спора победителем.
Еще через год Борис Годунов оказался свидетелем и даже участником одной из самых трагических сцен в истории царской семьи. После шестой женитьбы отношения между Иваном Грозным и его старшим сыном Иваном становились все более натянутыми. По всей вероятности, наследник царского престола не был доволен новым браком родителя, поскольку это в перспективе сулило появление новых конкурентов в борьбе за царский венец. И, судя по всему, новая родня царя – Нагие подливали масла в огонь. Нарастающий конфликт между царем и его сыном, как известно, завершился в ноябре 1581 г. гибелью царевича, павшего от удара отцовского посоха. По свидетельству Латухинской Степенной книги (справедливости ради отметим, что это источник довольно позднего происхождения, составленный почти через сто лет после гибели царевича, что ставит достоверность его сведений под вопрос), Борис Годунов ворвался на шум в царские покои, чтобы защитить избиваемого царевича от государева гнева. Если это действительно так, то поступок этот делает Годунову честь, поскольку он не только рисковал в эту минуту своей жизнью, но и спасал царевича Ивана, тем самым уменьшая для своей сестры, Ирины Годуновой, шансы стать когда-нибудь царицей. Спасти царевича не удалось…
Интересно впоследствии трансформировались слухи о гибели царевича Ивана в народном сознании. В народе был сложен сказ, согласно которому царя против старшего сына настраивал справедливо демонизированный народной молвой Малюта Скуратов (погибший, как мы знаем, почти за девять лет до царевича). Заступником же Ивана-царевича в сказе выступает его родной дядя по матери, боярин Никита Романович (брат первой жены Ивана Грозного), обратившийся к опричнику со словами, которые А. К. Толстой позднее вложил в уста князя Серебряного:
В сказе в отличие от суровой прозы жизни это заступничество спасло царевича. Латухинская Степенная книга сообщает нам, что Борис Годунов, безуспешно пытаясь защитить Ивана Ивановича, сам получил тяжелые увечья и травмы и после этого надолго слег в постель. Этим не преминули воспользоваться недоброжелатели Бориса, Нагие, заявившие царю, что Годунов лишь притворяется больным, а ко двору не является из страха или гордыни. Иван Грозный неожиданно нагрянул к Борису Годунову, но вопреки ожиданиям клеветников убедился, что болезнь его неподдельна, а нанесенные царским посохом раны перевязаны и продолжают гноиться. Тогда Иван Васильевич приказал отцу своей супруги, Фёдору Нагому, более других очернявшему пострадавшего от царского гнева боярина, носить повязки на тех же местах, что Борис Годунов.
Об Иване IV Васильевиче, получившем прозвище Грозный, спорят до сих пор: чего больше он принес Руси – силы или разорения? На весах – усиление центральной власти, укрепление армии, поверженные осколки Золотой Орды – Казанского и Астраханского царств. И проигранная Ливонская война за выход к Балтике, ослабившая государство, опричные казни…Но однозначно одно: он был великим царем, заложившим на Руси основу жесткой вертикали власти, просуществовавшей многие века.
Подлинное значение Владимира Маяковского определяется не тем, что в советское время его объявили «лучшим и талантливейшим поэтом», — а тем, что и при жизни, и после смерти его личность и творчество оставались в центре общественного внимания, в кругу тем, образующих контекст современной русской культуры. Роль поэта в обществе, его право — или обязанность — активно участвовать в политической борьбе, революция, любовь, смерть — всё это ярко отразилось в стихах Маяковского, делая их актуальными для любой эпохи.Среди множества книг, посвященных Маяковскому, особое место занимает его новая биография, созданная известным поэтом, писателем, публицистом Дмитрием Быковым.
Решил выложить заключительную часть своих воспоминаний о моей службе в органах внутренних дел. Краткими отрывками это уже было здесь опубликовано. А вот полностью,- впервые… Текст очень большой. Но если кому-то покажется интересным, – почитайте…
Непокорный вольнодумец, презревший легкий путь к успеху, Клод Дебюсси на протяжении всей жизни (1862–1918) подвергался самой жесткой критике. Композитор постоянно искал новые гармонии и ритмы, стремился посредством музыки выразить ощущения и образы. Большой почитатель импрессионистов, он черпал вдохновение в искусстве и литературе, кроме того, его не оставляла равнодушным восточная и испанская музыка. В своих произведениях он сумел освободиться от романтической традиции и влияния музыкального наследия Вагнера, произвел революционный переворот во французской музыке и занял особое место среди французских композиторов.
Вышедший в 1922 году этюд Н. Стрельникова о Бетховене представляет собой попытку феноменологического подхода к осознанию значения не только творчества Бетховена для искусства, но и всей его фигуры для человечества в целом.
Повесть А. Старкова «...И далее везде» является произведением автобиографическим.А. Старков прожил интересную жизнь, полную событиями и кипучей деятельностью. Он был журналистом, моряком-полярником. Встречался с такими известными людьми, как И. Папанин. М. Белоусов, О. Берггольц, П. Дыбенко, и многими другими. Все его воспоминания основаны на достоверном материале.
Книга повествует о четырех поколениях семьи Поярковых, тесно связавших свою судьбу с Киргизией и внесших большой вклад в развитие различных областей науки и народного хозяйства республик Средней Азии и Казахстана.
Леонид Брежнев. Герой анекдотов, отец застоя, главный кремлевский старец. Таким его пытались представить во время перестройки. Да, он был таким на закате правления. Но ведь существовали также рассвет и расцвет. И в зените правления он был весьма эффективным менеджером.Практически все крупные предприятия и нефтегазовые месторождения, которые кормят страну сейчас, открыли именно в эпоху этого легендарного генсека. В ту чудесную эпоху СССР, когда сахар был слаще, люди – добрее, а всем правил Дорогой Леонид Ильич.
Если на первом месте среди российских мужчин-монархов, самым сильным и необузданным является Петр Великий, то среди женщин первой среди равных является Великая Екатерина. Императрица иностранных кровей. Но более русская, чем любой рожденный в центре Санкт-Петербурга.Она правила Российской империей 34 года – с 1762 по 1796 год.И все это время старалась превратиться из мачехи, в мать – в мать для всех своих подданных. И за это время Россия-матушка много чего видела от матушки Екатерины. С одной стороны – закрепощение крестьян достигло такого пика, что привело к широкомасштабной крестьянской войне под предводительством Емельяна Пугачева.
Александр I (1777–1825 гг.) всю жизнь мучился тем, что на трон его, по сути, возвели через убийcтво отца – Павла I. За свое правление он успел многое – в 1812–1814 годах одержал победу над Наполеоном, считавшимся непобедимым властелином Европы, провел реформы государственного управления, едва не принял конституцию. При нем Россия достигла вершины своего влияния в мире, тогда же взошла звезда Пушкина и многих талантливых военных и государственных деятелей. Но в последние годы царствования он мечтал отречься от трона и закончить жизнь в тишине и смирении.
Александра III почему-то принято у нас считать солдафоном и пьяницей. И даже приписывать ему изобретение плоской фляжки, которую он прятал в сапог и называл «Голь на выдумки хитра». Современники издевались над конным памятником ему: «Стоит комод, на комоде бегемот».Чушь это все и ерунда. Понявший, что убийство его отца – Александра II Освободителя – бомбистами распахивает настежь ворота для волны террора, Александр Александрович взял Россию в оборот, подавляя всякое даже мелкое проявление революционных поползновений.