Camp America - [74]

Колония разрослась и превратилась в одно из самых известных мест скопления творческих людей — наподобие Латинского квартала в Париже. Здесь жили и творили многие писатели, поэты, художники, музыканты, сюда со всей страны приезжали потусоваться хиппи, одним словом — это район с богатым историческим прошлым. Здесь даже сохранилось множество домов 19 века — что нехарактерно для Нью-Йорка, где, как правило, безжалостно сносят старые здания, освобождая место для современных небоскребов. В последние десятилетия, правда, этот район слишком обуржуазился: цены на жилье подскочили, и жить здесь могут себе позволить только достаточно обеспеченные американцы. Но до сих пор благодаря студентам Нью-Йоркского университета район остается бунтарским и свободолюбивым по духу. Восточнее — в районе Ист-Виллидж (East Village) — находилось общежитие, в котором я прожил полторы недели.

Однако я иду дальше на север. Дома становятся все выше и выше, вырастают до высоты в сотни метров и превращаются в небоскребы. Гринвич-Виллидж переходит в Средний Манхэттэн — огромное архитектурное нагромождение из стекла, бетона, камня. Это и есть настоящий Нью-Йорк — тот, что я увидел в первый день после приезда, и тот, что показывают в американских фильмах. Это главный район Манхэттэна, сердце Нью-Йорка и центр всей страны. В его небоскребах уместились тысячи офисов самой различной направленности: газеты, туристические агентства, авиакомпании, банки, юридические конторы, торговые представительства, компьютерные фирмы и так далее и тому подобное. Неторопливость и расслабленность Гринвич-Виллиджа сменяется бешеным темпом жизни делового центра. Машины проезжают, гудя и сигналя на каждом перекрестке, разношерстная толпа людей торопится по своим делам, и только редкие туристы пытаются идти медленно и изредка фотографировать находящиеся где-то далеко в небе вершины здания. Но и у них это редко получается. Можно сказать, в Нью-Йорке нет туристов: каждый приезжий на некоторое время становится настоящим ньюйоркцем. Просто невозможно остаться в стороне от нью-йоркской спешки, поэтому я ныряю в толпу и вместе со всеми тороплюсь по несуществующим делам.

После уже упомянутого мною небоскреба «Флэтайрон-Билдинг», на пересечении Бродвея и Пятой Авеню, лучше свернуть на Пятую Авеню и через несколько кварталов попасть ко входу в «Эмпайр Стейт Билдинг» (Empire State Building) — одному из высочайших зданий в мире, которое было построено аж в 1931 году и несколько десятилетий (до постройки «Сирс Тауэра» в Чикаго) держало звание самого высокого небоскреба в мире. Это еще один символ Нью-Йорка и американской архитектурной гигантомании: здание серо-бежевого цвета возносится над Манхэттеном на высоту в 102 этажа и 448 метров. В свое время Ильф с Петровым чуть сознание не потеряли при виде этого гиганта, о чем с большими эмоциями написали в «Одноэтажной Америке».

Но мне, конечно, небоскребы были не в новинку. Вообще, всякого иностранца Нью-Йорк удивит именно высотной архитектурой. Я же поездил к этому времени по стране и видел достаточно небоскребов самых разнообразных форм, цветов и размеров. Так что Нью-Йорк в этом плане запомнился не сильно. Чикагские небоскребы мне, кстати, понравились значительно больше: пусть их не так много, зато они и выше и опрятнее.

Но на «Эмпайр Стейт Билдинг» зайти стоит обязательно — со смотровой площадки открывается потрясающий вид на город. Перед попаданием на ней мне прошлось пройти самую длинную очередь, которую я когда-либо видел в Америке. Вообще-то, очередь — явление крайне редкое в этой стране. Американцы умудряются почти любой сервис организовать так, что ждать придется лишь несколько минут. Однако в некоторых случаях просто физически невозможно обойтись без очереди — как в «Эмпайр Стейт Билдинг», который каждый день посещают тысячи людей.

Билет на смотровую площадку я купил за 12 долларов, после чего, постояв часок в толпе туристов, выстроившихся перед входом в лифт, поднялся на самую вершину «Эмпайра». Здешняя смотровая площадка, в отличие от чикагского «Сирс Тауэра», находится на открытом воздухе и огорожена не стеклом, а кованой решеткой. Отсюда вид еще более живописный, чем с чикагского небоскреба.

На юг уходит Манхэттен — со всеми высотками центра, низкими зданиями Гринвич-Виллидж и Чайна-тауна и небоскребами южной оконечности острова. В устье реки Гудзон виднеется Либерти-Айленд с крошечной Статуей Свободы и еще один островок — видимо, это Эллис-Айленд. К востоку через несколько кварталов проплывает Ист-Ривер, разделяющая Манхэттэн с Бруклином и Куинсом. Несколько больших мостов перекинуты через пролив и соединяют деловую часть города с этими малоэтажными районами, столько непохожими на центр Нью-Йорка. На севере обзор загораживают небоскребы, но даже поверх их крыш виден огромный зеленый прямоугольник — это Центральный парк — и уходящие куда-то к линии горизонта Гарлем и Бронкс. Ну а на западе за рекой Гудзон лежит штат Нью-Джерси, служащий естественным спальным районом Нью-Йорка. Там уже начинаются пригороды с обычными домами в один-два этажа. И только на юге Нью-Джерси — в нижнем течении Гудзона, как раз напротив Нижнего Манхэттэна — выросла парочка неброских высоток.