«Бьюик» - [5]
Надежды ее оправдались. У подножья, конечно же, высился крепкий деревянный барьер, но чуть выше в обветшавшей каменной кладке бокового ограждения не хватало камней, и в проем вполне могла проникнуть коза или очень маленький человек. Миссис Баулби протиснулась в щель и по крутому, мощенному булыжником скату взобралась на Стену. На миг остановилась, чтобы отдышаться. По гребню в обе стороны тянулась выложенная плитняком дорога, на ней вполне могли бы разъехаться два грузовика; меж плит густо пророс колючий кустарник, среди которого вилась тропа; ходили тут, верно, лишь козы да пастухи. Далеко внизу простирался Пекин; благодаря деревьям, которые росли около каждого дома, он казался сверху зеленым, точно лес, и посреди этого леса золотились крыши Запретного города; совсем далеко, на горизонте, тянулась неровная лиловая гряда Западных холмов.
Однако миссис Баулби было не до красот. Осторожно высунувшись из-за зубчатого края Стены, она отыскала взглядом свой «бьюик» — блестящий, аккуратный, современный, такой чуждый убогости и запустению, царившим вокруг. «Бьюик» помог ей сориентироваться, и с замирающим сердцем она двинулась по тропинке, обдирая ноги о цепкие колючки. Из-под ног с криком вспархивали удоды и тут же, прерывисто дыша, садились чуть поодаль. Но миссис Баулби не обращала на птиц никакого внимания; не заботили ее и вдрызг порванные шелковые чулки. Наконец она над машиной. Так, вот улочка, по которой они ехали, а вот там, должно быть, дом, который ей нужен. Она даже разглядела на пороге, старого китайца — он все стоял у красной двери, изучая машину; сверху китаец походил на куклу. За домом был сад, и тянулся он до самой Стены. Вскоре миссис Баулби оказалась прямо над ним. Теперь дом, дворики и сад с аккуратно подстриженными кустиками и деревцами виднелись ясно, как на ладони; все это вместе напоминало детскую постройку, возведенную на полу из игрушечных деталей. Миссис Баулби глядела как зачарованная. К незримому голосу в машине она давно привыкла, но вот ее глазам предстало все, о-чем он поведал. Непостижимо! Это — греза, сон, мираж!.. Посреди сада возвышалась величественная сосна с темными длинными иглами и светящимися, словно побеленными, ветками и стволом; под нею, в окружении кустов сирени, располагался круглый каменный стол. Дальше был еще один сад, отделенный от первого заборчиком с Дверью в форме опахала; здесь, в тесном квадрате акаций, поблескивал бассейн-трилистник с золотыми рыбками. Повсюду, в вазонах и кадках, пестрели цветы… Вот оно — потаенное гнездышко любовников; тут, в залитом солнцем благоуханном саду разворачивалась милая ее сердцу идиллия, сокрытая от людских глаз недреманным стражем — Великой Стеной. И, перегнувшись через каменный парапет, миссис Баулби пытливо вглядывалась в покинутый сад, чувствуя, что найдет здесь разгадку тайны. Ей вдруг захотелось привести сюда Джима, поселиться с ним в этом доме, вернуть саду живое дыхание любви. Жаль, что им не нужно потаенное гнездышко в Восточном городе, что жизнь их упорядочена супружеством и романтике в ней места нет. Вспомнив о муже, миссис Баулби вернулась к действительности. Пора домой… Она бросила прощальный взгляд, на сад и торопливо зашагала к машине.
День или два миссис Баулби неустанно размышляла о своем открытии. Она сделала его волею случая, но теперь все складывалось в единое целое: дом во французском посольстве, возле которого голос дал ей нужный адрес; удивленные лица слуг, оставшихся на пороге; слова старика китайца о том, что хозяйкой его была Фако тай-тай… Похоже, бывшая владелица «бьюика» жила в том самом посольском доме, куда миссис Баулби заезжала в тот знаменательный день. Узнав о таинственной незнакомке столь много, миссис Баулби решила не отступать. Пускай она робка и застенчива, но она заставит себя расспросить людей и узнает все до конца.
Несколько дней спустя, на званом ужине, ее соседом по столу оказался американец, мистер ван Эйдем, старейшина пекинской элиты, он жил здесь еще до боксерского восстания и знал все обо всех — этакий ходячий справочник, кладезь бесценной информации. И миссис Баулби, набравшись смелости, приступила к расспросам. Не напрямик, разумеется, а весьма искусно. Заговорила о посольских домах, садах и парках вообще, потом о французских — в частности. Затем вскользь упомянула о доме, куда приезжала с визитом; похвалила сад. И, наконец, невзначай поинтересовалась:
— А кто там жил до Верне?
Затаив дыхание ждала она ответа. Мистер ван Эйдем взглянул на нее искоса и, как ей показалось, с любопытством и ответил, что жил там некий граф д’Арден.
— Он был женат? — тут же спросила миссис Баулби.
— Да, разумеется, — ответил старик, но отчего-то не погрузился в воспоминания, хотя обычно, назвав какое-нибудь имя, не упускал случая рассказать об этом человеке забавный или пикантный анекдот. Почувствовав в собеседнике некую скованность, миссис Баулби слегка смутилась, но все же полюбопытствовала, хороша ли была графиня д’Арден.
