Бытовое насилие в истории российской повседневности (XI-XXI вв.) - [24]
Упнйство же супруга наказывалось по уголовному светскому законодательству. Бпрочсм, Соборное уложение, основной свод русского права в действии практически до публикации Свода законов, по-разному подходил к убийству мужем жены и женой мужа. Мужеубийство было выделено в отдельный состав (гл. XXII, ст. 14): за убийство или отравление мужа жену полагалось «живу оконати в землю» и держать до той поры, пока умрет, без всякого прощения.[247] Наказание это подтверждалось указом 11 мая 1663 г., а также Новоуказными статьями 1669 г.[248] Однако, по мнению историков, это наказание на практике чаще заменялось пострижением в монастырь, причем по инициативе духовных властей.[249] Так, в 1677 г. по челобитной архимандрита Рождественского монастыря Варнавы с братиею и игумена Спаса Золотовортского монастыря с братиею, игуменьи Успенского девичья монастыря Маремьям- ны с сестрами и ключаря Успенского Богородицкого собора с братиею (Владимирский уезд) крестьянка Фстинья (жонка Фетюшка), отсекшая своему мужу косою голову и окопанная за это в земле уже сутки, была освобождена и отдана на постриг в Успенский девичий монастырь.[250] В 1682 г. за комплекс преступлений (отрава мужа и постороннего человека, блудное воровство, побег из тюрьмы) две женки (ямская) Маринка и (стрелецкая) Дашка после трех дней окопания на сей раз по указу царя отправлены на пострижение и под крепкий начал в Тихвинский монастырь.[251] В конечном итоге данное наказание было заменено указом 19 марта 1689 г. на отсечение головы.[252] Совершенно очевидно, что мужеубийство и особенно отравление рассматривалось как квалифицированное предумышленное убийство, по сравнению с наказаниями за обычные предумышленные убийства (простое «казнить смертью», как в пункте 19 той же XXII гл.). Судебная же практика показывала, что закапывание в землю использовалось как своего рода мучительное и позорящее наказание, вслед за которым следовало сохранение жизни и пострижение в монастырь.
Поскольку убийству жены не было посвящено отдельной статьи, то можно предположить, что за него полагалось обычное наказание как за предумышленное или непредумышленное убийство. Судебные дела свидетельствуют, что убийство жен не оставалось безнаказанным, однако и не наказывалось так сурово, как мужеубийство. Ивашко Долгой, убивший свою жену из-за подозрения в супружеской измене, был приговорен к битию кнутом и отдаче на «чистые» поруки, что, конечно, несравнимо было бы с участью его жены, убей она его по тому же подозрению.[253] Суровость наказания жен можно объяснить тем, что мужеубийство рассматривалось не только как убийство, но и как преступление против власти, по Уложению, тягчайшее из преступлений. Таким образом, женщина оказывалась в исключительно несправедливом и неравном положении относительно общего уголовного права.
Покушение одного супруга на жизнь другого оставалось причиной развода и после петровской церковной реформы: 22 марта 1723 г. Синод подтвердил, что данная причина есть «правильная вина» к разводу, однако несколько в ином контексте. Речь шла о желании мужа жениться после бегства жены: Синод рекомендовал исследовать достоверно причины бегства жены, и в особенности не покушался ли муж на «живот».[254] Судя по большому количеству исков жен и их родственников (отца или других родичей) на дурное обращение с ними мужей в XVII в., побои интерпретировались как «покушение на живот», ибо при описании побоев всегда указывалось на нестерпимость, увечья и т. д. Болес того, наличие данных дел, особенно в первой половине XVII в., свидетельствует, что побои не воспринимались как должное, а обращение к духовным властям (а иногда и к светским, например, в случае с Разрядным приказом) обозначало существовавшую юридическую практику по разбору данных дел.[255] Современники также свидетельствовали о сложившемся обычае обращаться к патриарху или государю за разбором таких дел. Григорий Котошихин, в частности, описывая браки по сговору, когда увечную дочь обманом выдают (на смотринах вместо нее другую показывают), рассказывает следующее: «И будет которая жена бывает противна, побой ево и мучения не терпит, жалуетца сродичам своим, что он с нею живет не в совете и бьет и мучит, и те сродичи на того человека бьют челом патриарху или болшим властем, и по тому челобитью власти велят сыскать дворовыми людми и соседми, по душам их: и будет тому есть правда, и того человека сошлют в смирение, в монастырь, на полгода или на год, а жена его останется в дому; и как урочные месяцы в мо- пастыре отсидит, или до того врсмяни жена об нем учнет бить челом, чтоб был свобожсн, и его свободят и велят ему с нею жить по закону; и будет и того не послушает, и их розведут, и животы их им розделят по полам, и до семи лет им одному женитися на иной, а другой за другого итти замуж не поволено».
