Быть жизнью - [3]

На последнем сеансе его спросили, что было самое важное и ценное в его жизни, и его ответ был прост до изнеможения — Пат. Вся его жизнь заключена в те полгода, которые он прожил с Пат. Не работа и достижения, не его правильность, а она такая неправильная, взбалмошная его Пат

Что было в ней он не знает. Как она могла его вылечить за считанные секунды жизни? Он тоже не знал. Но те минуты, которые она подарила ему были черт побери самым ценным в его жизни. Что он чувствовал, спрашивает постоянно его этот чертов психолог. Откуда Ли знает? Он знает, что он не чувствовал — боль. Он не чувствовал боль и это было решающим. Он пил Пат с головы до пят, и да возможно он душил ее своей любовью, но как он мог потерять ту, которая подарила ему жизнь. Как он мог не пользоваться этим единственным подарком его жизни.

Она снилась ему до сих пор чуть ли не каждую ночь. Сначала это были кошмары того утра, потом фигура Пат превратилась в призрака и он не мог отделить что реальность а что сон. Она приходила и садилась у окна его спальни, смотрела на него чудно так, и манила все куда то. Ли прогонял ее и не мог прогнать. Он вообще никак с ней не мог проститься, отпустить ее внутри себя, Ли постоянно общался с ней, когда то он видел ее сидящей у окна, или просто представлял их случайную встречу… то прогонял ее из своих мыслей, но она все равно целиком и полностью занимала его время…

И да, у него Рак?! Какого черта? За что? Он ведь даже не жил, в свои 40 он превратился в дряхлого старика, вернее этот старик жил в нем всегда, а теперь стал основной частью его личности. Ли посмотрел на себя в зеркало, потухшие глаза, впалые щеки — это болезнь забирала у него все силы, которых у него и не было.

Зачем вставать с утра, идти есть, бриться или вообще одеваться, если он умрет. Врачи не говорят ему время. И как можно жить и планировать что то если он знает, что этого может и не случиться? Он продал квартиру, чтобы жить здесь. Этого обеспечения хватит на какое то время. Да в принципе, если не хватит Ли уже придумал, что сделать, просто пока у него не хватает силы воли, чтобы воплотить этот план в жизнь. Он ухмыльнулся, в смерть.

Воплотить этот план в смерть. Ведь смешно, абракадабра а зато очень про него. План собственной смерти. Он засмеялся. Ему было очень смешно, это как будто давало ему остатки контроля за его жизнь. Так он сам решит что и как, и смерть не будет диктовать ему сколько жить. Вообще то он главный, или нет?

Но черт побери он хочет жить!

— Ли Стоун — пора завтракать и на процедуры! — ворвалась без стука в его размышления молоденькая медсестра.

Она всегда так делала и улыбалась своей дурацкой улыбкой, не глядя ему в глаза.

— Я скоро буду — сухо сказал он. — спасибо! Я каждый раз прошу вас стучаться — почему вы этого не делаете? — Задал он свой стандартный вопрос, который звучал каждую ее смену.

— Простите, — стушевалась она и убежала.

Конечно, зачем стучаться к тому, кто может завтра помереть, зло подумал Ли. Сарказм стал его защитой вот от таких смущающихся, как будто виноватых перед ним людей.

Достала! Вслух сказал он, сплюнув в раковину.

И пошёл одеваться на завтрак.

Ты пришла и все ожило — опять эти бредовые стихи. Ты пришла и погубила! И дверь закрыла! И бросила! Вот так будет правильно. Как ещё отвязаться от этих навязчивых слов. Она там наверно радостно живет обычной своей жизнью. Пьёт утренний кофе когда все обедают, бегает как умалишённая за солнцем и радуется, блин! А он явно здесь расплачивается теперь за все.

— Ли Стоун! — в дверь настойчиво стучала та молоденькая дура. — Стоун, завтрак скоро закончится, а вам через 15 минут надо уже идти в процедурную.

Завтрак скоро кончится — скорчил он гримасу, передразнивая ее. Жизнь скоро кончится — вот это проблема! А завтрак…

Что сегодня такое, что его все так раздражает? Ещё сегодня понедельник и этот психолог будет опять копаться в его голове. Хотя в принципе он мог бы отказаться…, но не мог. Что то внутри у него стремилось на эти встречи, и за это что то Ли было потом очень стыдно. Он ругал себя, что продолжал ходить, выворачивая себя на изнанку, выворачивая свою жизнь… он не готов к этому. Но на удивление за почти год пребывания здесь — то ли процедуры, то ли беседы с этим психологом сделали свое дело — головные боли отступили и он даже слышал свои мысли.

Ли вышел в коридор пансионата, где ходили ушедшие люди, с тусклыми глазами.

Хоспис утро

Это больно… к этому не привыкнуть и не адаптироваться.. это больно всегда… Просто потому что это люди, которые чувствуют также, имеют такое же тело и все шансы на жизнь и на счастье… как и любой другой… Но у них этого больше нет… Просто нет… У них есть дни, минуты, секунды — и они последние… Каждый день последние… А еще есть борьба, боль, отчаяние и неизвестность… и ожидание «Ну когда уже?». Им не нужен шанс. Для многих из них последний вздох становится спасением.. вернее даже исцелением всей жизни.. где что-то не удалось или не получилось, оборвалось и не может быть продолжено… В ожидании смерти — в ожидании свободы… И это Больно, больно, когда свобода приходит от тяжелой мучительной болезни, но еще больнее когда свобода нужна от жизни.. Наполненной отчаянием и ненужностью, разочарованием и страданиями… жалостью к себе и отверженностью… Злобой. и ожидание смерти — как и ожидание лучшей жизни — незаметно забирает самое ценное, что есть сейчас — время.