Быт русского народа. Часть 7. Святки - [33]

Шрифт
Интервал

Что к тому кусту калины.
Каково кушать калину,
Таково житье за старым.
Что у старого у мужа
Ни грозы нет и ни воли,
От людей нет обороны,
Его люди мало знают,
Господа не почитают.

Потом начинают эту песню снова и оканчивают уже:

Привяжи коня ко кусту,
Что к тому кусту малины.
Каково кушать малину,
Таково житье за ровней.
Что у ровнюшки, у мужа,
И гроза есть, и свобода,
От людей есть оборона:
Его люди много знают,
Господа все почитают.
Как по первой по пороше (2)
Шел мальчик хороший, (2)
Не путем шел, не дорогой, (2)
Чужою тропою,
Он чужою шел тропою,
Чужим огородом.
Набирает, нажимает
Ком белого снега,
Он бросает и кидает
Девушке на колени.
Не шути, белый, кудрявый,
Мне теперь не время.
У батюшки гости, гости,
У матушки гостьи,
У мила братца компанья,
У меня подружки.
Я с тобою застоялась,
Подруг растеряла;
Я подружек растеряла,
Тебя целовала.

Сначала ходят по комнате одни мужчины и поют. Когда дойдет дело до стиха:

Набирает, нажимает
Ком белого снега,—

они свертывают свои платки и при следующем стихе бросают к девицам на колени, кому которая нравится. Каждая из девиц становится против того из мужчин, от которого получила платок; потом все рядом подходят к ним и поют:

Не шути, белый, кудрявый,
Мне теперь не время:
У батюшки гости, гости,
У матушки гостьи;
У мила братца компанья,
У меня подружки.
Я с тобою застоялась,
Подруг растеряла.

Потом, приблизившись каждая к своему мужчине, целует его.

Уж мне надобно сходити до зелена луга;
Мне там надобно увидеть сердечного друга.
Что вечор ко мне, младенык, прилетал голубчик;
Что садился голубчик на мой теремочек.
Со моего теремочка на красно крылечко,
Он со красного крылечка на мое окошко,
В первом часе полуночи меня милый будит:
Встань! красавица драгая, встань! ты пробудися.
Я пришел к тебе, во-первых: отворяй мне двери;
Не отворишь, радость, двери, хоть открой окошко.
Я из спальни выходила, двери отворила,
Новы двери отворила, друга пропустила,
За белые ручки брала, в уста целовала;
За убраной стол садила, чаем напоила;
Чаем, кофеем я поила, дружку говорила:
«Как поедешь, моя радость, в дальнюю сторонку,
Там, во дальней во сторонке, ты много не хвастай».
На что мальчик рассердился, с девушкой разбранился,
Он ударил ручкой во столик, полно, мила, вздорить.
Пошел стук, пошел бряк по моей по спальне.
Что про это про несчастье все люди узнали,
Все дворовые узнали, маменьке сказали.
Присылает ко мне мать верную служанку.
«Сударыня, барышня! что с вами случилося?»
Сера кошечка скопила, зеркальце разбила,
Шельма зеркальце разбила, меня разбудила,
Меня, младу, разбудила, с милым разлучила.

Эту и следующую песнь играют одинаково: по одну сторону становятся мужчины, а напротив них избранные ими девицы. Мужчины в продолжение всей песни переходят на то место, где стояли девицы, — девицы туда, где стояли мужчины, и таким образом продолжают переходить до конца песни. В заключение целуются.

Возле речки, возле мостика,
Трава росла;
Трава росла шелковая,
Шелковая, муравая, зеленая.
И я в три косы косила
Ради гостя,
Ради гостя, ради друга,
Ради гостя, ради друга дорогого.
Что задумал, моя радость,
Друг жениться.
Он не хочет со мной, бедной,
Он не хочет со мной, бедненькой, проститься.
Заезжай ко мне, девице,
Друг проститься,
Неравно, моя надежда,
Что случится:
Через реченьку поедешь,
Друг, утонешь;
Через быстру понесешься,
Захлебнешься.
Про меня, красну девицу,
Друг, помянешь:
Какова-то я, младенька,
Какова я молодешенька бывала;
Поутру раным-раненько,
Поутру раным-ранешенько вставала,
На босу ножку башмачки
Надевала,
И на плечики салопчик накидала,
На головушку платочек
Навязала;
Встретить друга дорогого
Поспешала.
Веселая голова,
Не ходи мимо двора; (2)
Не прокладывай следа,
Дороженьки не тори:
Худой славы не клади.
Худа славушка пройдет,
Никто замуж не возьмет:
Ни боярин, ни купец,
Ни удалый молодец.
Отцу, матери бесчестье,
Роду-племени укор,
Мне нельзя прийти домой,
Сказать маменьке родной.
Скажу так, скажу сяк,
Скажу эдак и вот так:
Скажу, в садике была,
Во зеленом гуляла,
Сладки яблочки щипала,
Все наливчатые,
Мила дружку отсылала
Во высокий во терем:
Милый яблочки не принял,
Ничего не говорит;
Не отказывает, не приказывает.
Уж я топнула ногой!
Ворочусь, млада, домой:
Дружку выговорю,
В глаза выпеняю:
«Ты послушай-ка, неверный,
Погадай, негодяй!
Я за что тебя люблю?
За что жаловать хочу?
Я за то тебя люблю,
Что на ноженьку легок,
На босу ногу сапог,
Во полночь гулять готов».
Не спасибо игумну тому,
Не благодарствуй бессовестному.
Рано молодца
В чернички стригут,
Молодешенька посхимнивают.
Не мое дело к обедне ходить,
Не мое дело молебны служить;
Только мое дело
Скакать, да плясать,
Игрища сбирать.
Посашеньце под лавку брошу,
Черну мантию на стол положу.
Подарю я, подарю,
Сестрицу свою
Любезненькую.

Эта песнь начинается тем, что один из мужчин, надев на голову платок, прохаживается вдоль комнаты и поет с другими: «Не спасибо игумну тому…» и когда дойдет до слов: «Только мое дело скакать, да плясать…» — весело выплясывает и в конце песни целует избранную им девицу.

Последняя встает со стула и разыгрывает ту же самую песнь, с той разницею, что девица ходит скромнее и начинает уже:

Не спасибо игуменье той,—
и оканчивает:
Подарю я, подарю братца своего любезненького.

Еще от автора Александр Власьевич Терещенко
Быт русского народа. Часть 4. Забавы

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.


Быт русского народа. Часть 3

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.


Быт русского народа

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.


Быт русского народа. Часть 1

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.


Быт русского народа. Часть 5. Простонародные обряды

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.


Быт русского народа. Часть 6

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.


Рекомендуем почитать
Неизвестная революция 1917-1921

Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась.


Книга  об  отце (Нансен и мир)

Эта книга — история жизни знаменитого полярного исследователя и выдающе­гося общественного деятеля фритьофа Нансена. В первой части книги читатель найдет рассказ о детских и юношеских годах Нансена, о путешествиях и экспедициях, принесших ему всемирную известность как ученому, об истории любви Евы и Фритьофа, которую они пронесли через всю свою жизнь. Вторая часть посвящена гуманистической деятельности Нансена в период первой мировой войны и последующего десятилетия. Советскому читателю особенно интересно будет узнать о самоотверженной помощи Нансена голодающему Поволжью.В  основу   книги   положены   богатейший   архивный   материал,   письма,  дневники Нансена.


Скифийская история

«Скифийская история», Андрея Ивановича Лызлова несправедливо забытого русского историка. Родился он предположительно около 1655 г., в семье служилых дворян. Его отец, думный дворянин и патриарший боярин, позаботился, чтобы сын получил хорошее образование - Лызлов знал польский и латинский языки, был начитан в русской истории, сведущ в архитектуре, общался со знаменитым фаворитом царевны Софьи В.В. Голицыным, одним из образованнейших людей России того периода. Участвовал в войнах с турками и крымцами, был в Пензенском крае товарищем (заместителем) воеводы.


Гюлистан-и Ирам. Период первый

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы поднимаем якоря

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Балалайка Андреева

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.