Быт русского народа. Часть 2. Свадьбы - [62]
В продолжение девишника жених делает от себя несколько раз вечеринки. Он приезжает сюда со своими родными и приятелями и всегда с гостинцами для невесты: с орехами, платком, ситцем, и т. п. Для гостей привозит закуску, пиво, водку, пшеннник и курник (круглый пирог, начиненный курицею). Со стороны невесты собираются на этот вечер ее родные, знакомые и подруги. Жениха и его родных принимают ласково, сажают с почестию за стол. Жених идет уже прямо к невесте, в ее чулан, и отдает ей подарки. Здесь он разговаривает со своей невестой, а теща угощает его, говоря: «Ты, родимый, редко ходишь к нам; невеста скучает по тебе. Ходи к нам почаще». Родных между тем и всех гостей угощают в избе, и в то время катает жених свою невесту и ее подруг на своих лошадях. При катании поют голосовые песни[111]. После катанья расходятся гости по домам, за исключением жениха, его приятелей и девушек, которые просиживают на вечеринках до полуночи и играют песни.
Проведя время весело, поднимается жених со своими приятелями домой. При выходе он благодарит за угощение тещу и тестя, кланяясь им в ноги со своей невестою; потом целует свою невесту и прощается с нею. Но невеста и девушки провожают жениха с его товарищами до ворот и потом возвращаются в избу.
Невеста, встав поутру прежде всех своих домашних, причитает им снова заунывным голосом:
На другой вечеринке жениха избираются дружка, пол-дружье (поддружки), тысяцкий, посаженый отец и третьяк, который потому так называется, что он составляет третий чин после полдружья[113]. Все эти лица здравствуются здесь между собою — это значит, что они потчуют самих себя за здоровье жениха, который с этих пор носит название князя, а невеста княгини. У богатых людей бывают еще дворяне, кои набираются для увеличения поезда. Дружка заведует всей свадьбою, полдружье помогает ему в распоряжении, тысяцкий оберегает приданое молодых, а посаженые родители благословляют и провожают в церковь и стоят подле жениха во время венчания. Жених одаривает платками весь свой поезд, который перевязывается через плечо, а сам жених надевает платок на свою шею, по женскому обычаю.
В доме молодого заготовляется брага, вино, разное кушанье и печется пирог, называемый люкшин-пряка[114], такой величины, какой только может влезть в печь. Этот люкшин-пряка печется для девиц, помогавших невесте в приготовлениях ее к свадьбе. Чтобы он не развалился в печке, обвязывают его лыками, и ими обвивают шею той девушки, которой достается последний кусок пирога.
За три дня до свадьбы собираются в доме жениха все его родственники. Подруги невесты ходят к нему за суслом, причем поют песни, какия вздумают. Тут угощают их обеденным столом, потом они идут к невесте, распевая дорогой песни и неся ведро пива от жениха. Этим пивом, они потчуют собравшихся здесь гостей. Вскоре за девушками приезжает весь поезд жениха; тут невеста одаривает их. При отъезде же их дружка снимает образа с полки, обходит вокруг поезда три раза и отправляется к жениху. В тот же день или на другой собираются все в дом невесты. Дружка вводит князя в избу, заводит его за стол и сам салится подле жениха. Потом он говорит: «Суженого прими, а ряженую подай». Это намек, чтобы выводили невесту, которая спряталась. Сваха выводит ее и сажает рядом с женихом; им подносят пиво, и они здравствутся, т. е. пьют за здоровье друг друга; затем подают вино гостям, и начинается пированье, сопровождаемое пением. Тут одаривают родственников жениха. Когда все сядут обедать и дружка, взяв ложку, станет есть, тогда корят девушки: «Сватушка-прожора съел кобеля борзого». После обеда все идут к жениху, а девушки провожают их песнею:
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.