Быт русского народа. Часть 1 - [74]

. Любимой забавой царя Феодора был медвежий бой. — Диких медведей, ловимых тенетами или в ямах, держали в клетках. В назначенный день для забавы собирался двор и множество народа к тому месту, где предстоял бой. Место обводилось глубоким рвом для безопасности зрителей и чтобы ни зверь, ни охотник не могли уйти друг от друга. Являлся отважный боец с рогатиной, и тотчас выпускали медведя, который, увидя своего врага, становился на задние лапы, ревел и с отверзтою пастью бросался на него. Охотник стоял неподвижно: он наблюдал его движения и одним сильным размахом вонзал рогатину в зверя, а другой конец ее прижимал ногою к земле, чтобы разъяренный медведь не ринулся на него. Яростный зверь лез грудью на железо, которое орошал своею кровью и пеною, грыз и, если не одолевал, то падал на бок со страшным стоном и обливался кровью. Народ провозглашал радостными восклицаниями имя победителя; его представляли царю и потом поили вином из царских погребов. Каждый охотник бил зверя в грудь; в случае промаха он бы<ва>л им изуродован, и это случалось часто. Счастливец был доволен тем, что оставался в живых, и не получал никакого награждения, кроме того, что его поили. Раненым выдавалось награждение, а жены и дети растерзанных содержались на царском иждивении[338].

Пристрастие русских к охоте считалось благородным занятием, и потому оно сделалось всеобщею потребностью. В половине XVII века было сочинено даже особое наставление для охотников сокольничьего пути[339].

Были особые чиновники, которые смотрели за охотою, а именно ловчие и сокольничие. Ловчие разделялись на ловчих рязанского и московского пути; последнему были подчинены городовые. Ловчий равнялся нынешнему егермейстеру. — Сокольничий смотрел за кречетниками, ястребами и другими охотниками; его звание равнялось обер-егермейстеру.

Бояре много раз силились отклонить Петра I от воинских забав, коими он занимался с любовью еще в малолетстве. Выхваляя псовую и птичью охоту, они хотели его пристрастить к ней. Малолетний государь не любил этой забавы, но в угодность им согласился однажды поохотиться. В назначенный день собрались любители охоты. Государь благодарил их за усердие к нему и сказал, что он желает поохотиться с ними одними, но для этого они должны отпустить своих слуг, с коими неприлично им разделять удовольствие. Бояре одобрили. Государь, повелев отдать собак своим господам, приказал прислуге удалиться с поля. Вельможи, приняв собак, пришли в крайнее расстройство; собаки, коими они не умели управлять, подбегали под ноги лошадей и их пугали. Испуганные лошади носили всадников по полю, других сбивали, а иных, державших на своре собак, сбрасывали с себя. — Позабавившись, государь возвратился в село Преображенское. На другой день он назначил птичью охоту, для этого пригласил прежних охотников; но некоторые из них были изувечены и лежали в постели, а другие не явились. — Царь спросил у явившихся: не хотят ли они еще поохотиться с ним? Они все отказались. Тогда государь сказал им: не лучше ли нам быть воинами, нежели псовыми охотниками? — Я царь, а слава царя в благоденствии народа; охота же есть слава псарей[340]. Хотя Петр I искоренял эти забавы, отнимавшие полезное время от занятий, однако вельможи не отставали от охоты. Петр II был с намерением увлекаем к псовой охоте. Гр. Остерман, его наставник, бывший потом государственным вице-канцлером, много раз жаловался на князей Долгоруковых, что они поселили в государе страсть к псовой забаве; отвлекали его от государственных дел, чтобы только самим управлять. — После смерти Петра II навсегда исчезла охота в царственном доме: она осталась между любителями-помещиками, которые, живя в деревне, занимаются ею от нечего делать. — Там охотники, отправляясь на ловлю зверей, поют с неизъяснимой радостью любимую ими песнь, которую помещаем здесь по ее приятному голосу и плавному звуку:

   По колким дубравам

   Охотники рыщут;

   Набегом удалым

   Волков, лисиц ищут.

   Ту его, ту его, ту его, ту его, ту его!

   Их шапки краснеют,

   Кафтаны желтеют;

   Рога серебрятся,

   Ножи золотятся.

   Ту его, ту его, ту его, ту его, ту его!

   Вот стая помкнула, —

   Чу! голос слыхать.

   Лисица мелькнула —

   Прошу не зевать!

   Ту его, ту его, ту его, ту его, ту его!

   Охотник помчался,

   И степь затопилась.

   Чай, там зверь прокрался,

   Но чу! — затравил.

   Ту его, ту его, ту его, ту его, ту его!

   Ого, го, го, го, го, го.

Есть охотники по обязанности, например, в Сибири и других лесных местах, где бьют пушных зверей и вредных диких: медведей, волков и пр. — Но это доставляет пользу промышленникам: от них мы получаем меха для одежд. Существовавшая же прежняя охота убивала время и отклоняла от образования. — Соколиная охота исчезла еще в конце XVII века.

ШУТЫ

Не менее любимую забаву богачей, вельмож и царей составляли еще игры и пение скоморохов. Царь Феодор тешился ими в свободные часы: после обеденного отдыха и пред ужином. — При дворе нашем соделались впоследствии шуты необходимыми. Из великих наших венценосцев Петр I и Екатерина II держали их, но по другой причине: они многое узнавали от них, чего не могли услышать от приближенных. Вельможи держали для собственного удовольствия шутов, которые забавляли их во время обедов смешными рассказами и часто кололи и намекали на своих господ не в бровь, а прямо в глаз. В старинные годы даже думали, что обеденная пища скорее переваривается, если вдоволь насмешат записные шуты. Ныне это уже не в обыкновении; их места заняли карлики, которые ходят со своими патронами рука об руку или носят за ними зонтики. Карлики заменили род собачек: они то забегают вперед, то отстают сзади.