Быт русского народа. Часть 1 - [72]
Еще в другой песне:
Каждый народ имеет свой особый дух и такие качества, которые только ему одному свойственны. Женский пол отличается во всем свете чувствительностью и нежностью сердца, но при этом он обнаруживает свои наклонности. Немки хорошие хозяйки, голландки постоянные, англичанки верные, испанки пламенные, португалки страстные, швейцарки патриотки, француженки любезные, итальянки ревнивые, польки увлекательные собеседницы, а русские нежные матери. Мужчины же в своих страстях так изменились, что все они более или менее на один лад непостоянные, но этот недостаток они вознаграждают твердостью воли, глубокомыслием и проницательностью.
Дворяне и богатые были спесивые к бедным, но между собою гостеприимны и вежливы. Гостя встречали с объятиями и просили садиться, но гость, войдя в комнату, искал глазами Св. икон, подходил к ним, крестился и клал сначала три земных поклона, произнося вслух несколько раз: „Господи, помилуй, Господи, помилуй!“ Потом обращался к хозяину с приветствием: „Дай, Господи, тебе здоровья“. — Подавши друг другу руку, они целовались, кланялись по несколько раз, и чем ниже, тем считалось почтительнее; переставали кланяться и снова кланялись, наконец, садились и беседовали[327]. Гость садился лицом к Св. образам. Тут его потчевали медом, пивом, вишневкою, а дорогих гостей греческими винами и мальвазиею. По окончании разговоров гость, взяв свою шапку, подходил к образам, крестился, делал те же поклоны и прощался с хозяином, желая ему быть здоровым. Хозяин отвечал ему взаимным желанием и провожал его без шапки до крыльца; любимого провожал до самых ворот, а почетного далее, за несколько шагов от ворот.
Путешественник Ле-Брен, будучи представлен кн. Мен-шиковым государыне Екатерине в селе Измайлове, говорит, что после нескольких разговоров князя с царицей она велела наполнить чашу водкою и подала из своих рук князю, который, выпив, передал одной из фрейлин. Эта фрейлина вновь наполнила чашу, а государыня подала Ле-Брену. После подавали пить вино и наконец пиво, но князь и он, отведав немного пива, отдали фрейлине, ибо пить пиво считалось неприличием.
Русские не любили придираться к словам, в обхождении были весьма просты, и всякому говорили ты[328]. Если разговаривали о чем-нибудь сомнительном или слыхали говорящих несправедливо, то вместо учтивых выражений: „это ваше мнение“, „извините“, отвечали прямо: „ты врешь“[329].
Так говорил и слуга своему господину. Сам царь Иоанн IV не сердился за это, но эта простота в обхождении стала уже изменяться в конце XVI века[330]. Самый почтенный и знатный боярин не обижался, если поселянин называл его ты. Великих князей и государей величали ты; так называл мужик своего барина, а дети своих родителей. Поныне еще называют ты; но, к сожалению, эта простота нравов исчезает. Греки, римляне и все народы древнего и нового мира говорили ты из особого уважения, а не вы. В слове ты выражается почтение к одной особе, а в вы ко многим; последнее, приписывая одному лицу многие несвойственные ему достоинства, льстит его страстям, а люди крайне любят это[331].
При подавании просьбы или какой-нибудь жалобы обыкновенно писались уменьшительными именами. Духовные подписывались: „богомолец твой“ или „богомолица твоя“. Знатные особы: „холоп твой“ или „раб твой“. Слово холоп употреблялось до XVII века, а раб до половины XVIII века. Императрица Екатерина II заменила слово раб „верноподданным“. Крестьяне доныне употребляют „раб“ в письмах к своим господам. Купцы и мещане подписывались: „мужик твой“, оставшиеся сиротами: „сирота твоя“; женский пол: „раба твоя“ или „рабица твоя“; крестьяне: „крестьянин твой“; слуги: „человек твой“. Еще до второй половины XVII века многие подписывались сокращенными именами, наприм.: „Ивашка“, „Андрюшка“, „Федюшка“ и т. д. Преступников и простой народ долго именовали, едва ли не до конца XVIII века, сокращенными именами, напр.: Гришка Отрепьев, Стенька Разин, Пугач и т. п. Было особым знаком уважения и почести, если боярина величали полным именем, напр.: боярин князь Василий Андреевич. Окончание вич составляло принадлежность княжеского достоинства и знатных особ, но и последние не смели именоваться им без соизволения великих князей, которые прикладывали это в ознаменование заслуг или особого достоинства. В начале XVII века уже стали именовать на вич не только знатных, но всех дворян; в XVIII ст. назывались полным именем чиновные и служащие, а в наше время вошло в употребление всеобщее даже между простым сословием, в коем ныне услышите прибавочное еще название: господа. Если соберется несколько из простолюдинов и толкуют о чем-нибудь, а один кто-нибудь из них не соглашается с общим мнением, то он говорит: „Господа! Вы не так рядите. Подумайте лучше, господа“, и т. п.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Статья профессора, инженера, капитана I ранга И.Ф. Цветкова — послесловие к роману "Плавающий город". Автор рассказывает о жизни и труде создателя "Грейт-Истерна" Изомбарда Брунеля и его творениях.
Книга посвящена боевым действиям эскадренных миноносцев США во время Второй мировой войны. Масса фактических данных и живой, красочный язык выделяют ее среди множества трудов, описывающих военные операции на море и читается намного интереснее иных "казенных" изданий. Будет интересна всем любителям военной истории и флота.
Игроки, рвущие сухожилия и контракты. Тренеры, которые не прочь приложиться к бутылке. Арбитры, пляшущие под дудку богатых покровителей. Функционеры, для которых никакое дельце не будет слишком грязным. В этой книге собрано все то, что делает футбол таким захватывающим и интересным: интриги, фолы, промахи и невероятные случаи на поле и за его пределами.Марсель Дрейкопф, журналист и писатель, уже 30 лет рассказывает о скандалах в международном футболе. Критические очерки и едкие комментарии принесли ему известность во всем мире.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.