Быть может… - [13]

– Давай только «Баба сеяла горох», – соглашался он, с опаской входя в воду и тут же забираясь бабушке на руки.

– Что же ты такой трусишка? – поддразнивала его она, но внук твердо знал, что забираться глубже в воду не стоит.

На пятилетие бабушка с дедушкой подарили ему велосипед – двухколесный с приставными колесиками. Учить ребенка кататься пришлось бабушке:

– Садись! – командовала она, – крути педали! Да не заваливайся на бок, сиди прямо, крепко держи руль и смотри на дорогу! – кричала она на всю улицу так, что шарахались встречные машины.

Бублик хныкал и всячески пытался увильнуть от учения. Но бабушка была непреклонна:

– Ты что, мужик или мокрая курица? – позорила она Бублика на всю округу.

– Не курица я…, – жалобно блеял внук, – я упаду-у-у…

– Эка невидаль! Упадешь – поднимем!

Конечно, были и падения, и сбитые коленки, и укусы слепней, и знакомство с крапивой… А следующим летом шестилетний Бублик уже вовсю гонял на велосипеде на речку, в которую прыгал с разбегу и не хотел из нее вылезать, и весело смеялся, когда она ему рассказывала, что еще недавно он совсем не умел кататься. На даче он провел с ними почти два месяца. На речке они с дедом устраивали показательные выступления: кувырки с переворотом. Получалось очень лихо, и Бублик горделиво оглядывался вокруг, ловя восхищенные взгляды пляжной малолетней публики. Вечерами дед с внуком катались на велосипедах вдоль реки, а бабушка поджидала их у калитки. Бублик учился пилить доски, помогая деду делать ограждения для грядок, попадать молотком по гвоздям, а не по пальцам, поливать из лейки грядки, делать цементный раствор для латания щелей в бетонных дорожках, разводить костер и многое другое. Все его «подвиги» бабушка фиксировала на фотопленку – она собирала фотографии в отдельный альбом, который завела сразу после рождения ребенка.

А с осени у Бублика начались занятия сразу в двух «школах» – нужно готовиться к поступлению в первый класс. Записали его еще и в секцию тейквандо. Свободного времени у малыша оказалось совсем мало – даже в субботу занятия. К бабушке с дедушкой он стал приезжать все реже.

Зима выдалась малоснежной, и подаренные внуку лыжи так и простояли нераспакованными. После Нового года Бублик вместе с бабушкой и дедушкой впервые отправился в цирк на проспекте Вернадского. Раньше ему совсем туда не хотелось:

– Не поедем туда, – отвечал он уговаривавшей его бабушке. – Я там уже был.

Оказалось, что он имел в виду церковь, куда действительно ходил как-то с мамой. В цирке ему очень понравилось, особенно тигры, сотрясавшие ненадежную на вид сетку ограждения, и огромная новогодняя елка.

Бублик все реже звонил бабушке и дедушке и перестал у них оставаться на ночь, требуя возвращения домой.

* * *

– Осторожно! Двери закрываются, – прогундело где-то сзади. – Следующая станция – Тучково, – механический голос заставил ее стряхнуть с себя воспоминания и вернуться к дачной действительности.

Теперь не до мерехлюндий: быстренько подняться на мост, пересечь «контрольно-пропускной пункт» на станции, забежать на рынок и успеть поймать такси. Пешком до дачи с тяжелыми сумками уже не по силам. Приезд на дачу весной всегда приятен – еще много энтузиазма и всяких идей, но уже можно полюбоваться плодами своего труда, пережившими зиму, неспешно погулять по участку и отдохнуть с дороги за чашкой чая. А потом начинается садово-огородный зуд: надо сделать это и это, а еще бы кое-что пересадить. И хорошо бы распланировать так, как в журнале… если появятся вдруг случайные деньги… И посадить хвойники, и разбить новые цветники… А впереди – целое лето и столько задумок!

Несмотря на хлопоты с весенней посевной, она старалась чаще общаться с внуком, делая вид, что не замечает его охлаждения. Как только они с ним оказывались вдвоем, все становилось на свои места – никакого отчуждения как не бывало. В конце мая она решила сводить его в планетарий, после которого они направились в ее любимое кафе напротив зоопарка обсуждать космические впечатления. Кафе – это святое, только с этим условием он согласился поехать в неизвестное ему место. Они славно провели время и остались довольны друг другом.

Вскоре Бублик с мамой отбыли на отдых в Турцию, а у них с мужем началась сенокосная пора вперемежку с полевыми работами. Ко дню рождения Бублика курортники вернулись домой. Грандиозную дату – семилетие – отпраздновали всей семьей. Внук был рад встрече с дедушкой и бабушкой, но от предложения завтра же отправиться на дачу уклонился, несмотря на уговоры всех заинтересованных сторон.

– Ну, что ж, – вздохнула огорченно бабушка, – будешь тут сидеть в душной Москве, а мы уедем одни на дачу.

На следующий день, в воскресенье, ближе к вечеру она позвонила ему с дачи:

– Бублик! Здесь так хорошо! Мы тебе сделали маленькую тепличку, как ты просил, и там уже появился крохотный перчик! Представляешь, как он расстроился, узнав, что ты не приехал?

Через полчаса запиликал мобильник:

– Мама, мы с Бубликом приедем ближайшей электричкой. Предать перчик он не смог и потребовал срочно отвезти его на дачу.

Она отправилась на станцию встречать внука. Идти надо было в гору, которая в последние годы стала какой-то неподдающейся (стыд и позор бывшей горной туристке!). Время еще есть, можно не спешить, чтобы не задыхаться. Как-то Бублик себя поведет? Не запросится завтра же обратно? Как себя с ним вести в этом случае? Как вернуть прежнюю теплоту и радость отношений? Вот и станция, она вошла в здание и присела на лавочку в ожидании поезда. Подошедшая вскоре электричка, выплюнув на платформу распаренную в духоте вагонов толпу людей, возвращавшихся домой из столицы, умчалась дальше в Бородино. Среди них по лестнице спускались и ее гости. Бублик чувствовал себя неловко и прятал глаза. Но как только она, улыбаясь, протянула к нему руки, он бросился к ней на шею и засмеялся. От неловкости не осталось и следа. Это был прежний Бублик – веселый и ласковый. Его папе надо было завтра на работу, и они решили сразу же отправить его обратно.