Быть любимой - [7]

Толька отвез ее в аэропорт в новеньком, неизвестно на какие деньги купленном «ауди», был с ней галантен и нежен в присутствии собравшихся к отлету коллег и начальников. Света была на верху блаженства, чувствуя себя настоящей светской замужней дамой.

На выставке в Вене она вместе с девушками из генеральной дирекции дежурила на стенде своей компании, давала объяснения, раздавала буклеты и сувениры и переводила деловые переговоры. Одеты они все были в одинаковые драповые костюмы фирменного, гнусно-лилового цвета. В них было жарко, и хоть и сшиты они были в хорошем ателье, сидели они на всех ужасно. Света безумно страдала от того, что плохо выглядит и никто не замечает ее привлекательности.

Посмотреть экспозицию заходили в основном специалисты, но приходили и просто иностранцы, часто парами или семьями. На мужчин она смотрела мало — высокие и широкоплечие австрияки, скандинавы и американцы ей не нравились; уж приходилось признать к тридцати-то пяти годам, что вкуса на мужиков у нее нет и никогда не будет.

Смотрела Света на женщин, некрасивых, довольно вульгарных и кое-как одетых, и мучительно размышляла: почему так внимательны и предупредительны к ним их спутники? Чем все эти рано обрюзгшие тетки, нечесаные, в стоптанных кроссовках, лучше ее? Да она б мусор не пошла выносить в таком виде, а их вот и такими любят… Ведь видно, что любят!..

После закрытия павильона она ходила с начальством по магазинам, страдая от глупости и скаредности своих многочисленных шефов, готовых пешком тащиться через полгорода в поисках похожей вещи, но на копейку дешевле.

Как же она презирала и ненавидела мужскую скупость! Ведь деньжищ у всех этих начальственных шишек было навалом! Они могли б и Свете за ее труды что-то дать или подарить — нельзя же считать официальной работой это мыканье по лавкам и дешевым распродажам? Нет, они, доставая калькуляторы, судорожно тыкали в них толстыми пальцами, высчитывая, где эту шмотку купить выгоднее — в столице или в соседнем городишке, где все по-деревенски дешево? Но тогда придется ехать на ночь глядя и при этом тратиться на дорогу.

Светино сердце больно екало, когда кто-то из высокопоставленных морд покупал красивую и дорогую дамскую вещь. Значит, все-таки есть и в России женщины, которым делают такие подарки? И что, эти женщины красивее и умнее ее? Почему она-то в это число не входит?!!

К вечеру у Светы болели ноги, разламывалась спина, заплетался напрочь отболтанный язык. У нее не было ни сил, ни времени приглядеть что-нибудь для себя и дочек. Единственной радостью было собраться у кого-то из девчонок в номере, когда утомленное плодотворной международной деятельностью начальство отправлялось спать, и выпить мартини. Ходить в бар было дорого, да и незачем, а так посидеть за выпивкой и бабьими разговорами про мужскую подлость было очень приятно и ненакладно.

…Известие о маминой смерти пришло за четыре дня до окончания выставки. Попасть на похороны не получалось физически — прямой рейс на Москву был два раза в неделю, и с пересадками она все равно бы опоздала.

Вернувшись, Света застала в родительском доме голодного растрепанного отца, вдребезги, до невменяемости пьяного брата, а у себя в квартире — дикий разгром, непролазную грязь, всеми забытых, несчастных дочек и злого, как цепной барбос, мужа. Тетка законно упилась за помин души любимой сестры и начисто позабыла о внучатых племянницах. Благо, что были каникулы, и обошлось все кучей грязного белья, а то б они и двоек нахватали…

По-быстрому и при помощи шикарных кроссовок помирившись с Толькой, Света бросилась разгребать мусорные завалы дома у себя и родителей. С ужасом она думала о том, что ее ждет на работе.

Однако никакого беспорядка в делах своего крошечного отдела она не обнаружила. Напротив, Нина успешно провела несколько важных переговоров, составила кучу отчетов и документов и рассортировала их по новеньким папкам. С Ниной Света опять встретилась в коридоре.

— Как вы? — спросила та, и Света все же уловила нотки сочувствия в ее голосе.

— Не надо мне ничего говорить, — выпалила Света заранее заготовленную, гордую фразу. — Ну что у нас — дурдом?

Нина, как всегда, слегка пожала плечами и подняла брови.

— Почему «дурдом»? Работа как работа. Летом, согласно моему опыту, бизнес-активность заметно ослабевает. — И добавила: — Я была моложе, чем вы сейчас, когда осталась без матери, и, кстати, практически одна на свете. И ничего — на третий день после похорон сделала свою обычную норму — я тогда редактором работала. Так что настоятельно рекомендую: займитесь работой. Это отвлекает от личных проблем, и они решаются сами собой.

«Господи, какое счастье — она трудоголик! — подумала Светлана. — Хоть здесь-то проблем у меня не будет».

Но вот следовать Нининому совету и погружаться в работу ей совершенно не хотелось, вернее, может быть, и хотелось — но на это просто не было сил. Толька все время скандалил, попрекая ее тем, что бросила на него умирающую тещу и по-каникулярному отвязанных дочек, требовал, чтобы она созналась в шашнях с иностранными мужиками, орал на нее за то, что накупила себе всякой дорогой ерунды. Успокоился он только тогда, когда Света отдала ему почти всю оставшуюся после командировки валюту. Тут он сразу подобрел, стал называть ее ласковыми именами и пару ночей был необыкновенно сексуально активен.