Быстрый и мертвый - [11]

— Вы проявили великодушие, когда подумали об их детях.

Воллиен пожал плечами:

— Какое там великодушие. Я думал о своем скальпе. Индейцы любят детей, и, предложив им еду, мы спасли себе жизнь.

— Я и не знала, что у вас в руке ружье.

— Ружье всегда должно быть наготове. Да и в фургоне оно не помешает. Я никогда не забуду слова одного старого квакера: «На Бога надейся, но порох держи сухим».

Они без промедлений запрягли мулов и двинулись в путь по прерии. Примерно через милю показался лесистый каньон.

Воллиен посоветовал:

— Остановитесь в лесу и запаситесь дровами. Они вам пригодятся. Следующая стоянка на Потерянном ручье, в шестнадцати-семнадцати милях к западу, а там нет дров, только бизоний навоз. Все, что было, сожгли.

— А индейцы?

— Они вас везде найдут, если захотят. Говорю вам: запаситесь топливом. Подвесьте под фургон брезент. Пусть ваша жена и сын идут сзади и подбирают бизоний навоз…

— Подбирают? Руками?

— Да, мэм. Он же сухой… Отбирайте, какой получше. Учтите, это единственное топливо, какое у вас будет на протяжении многих миль. Подвесьте парусину снизу, и кидайте на нее навоз и каждую щепку, которые будут попадаться. Без топлива в пути не обойтись, а дальше его не будет.

Солнце стояло еще высоко, хотя уже начало клониться к горизонту. Небо подернулось дымкой тумана, поднялся порывистый ветер, раздувавший парусиновую обшивку фургона и трепавший гривы лошадей.

Дункан Маккаскел шел возле мулов, а Воллиен ехал верхом рядом с фургоном, где сидела Сюзанна.

— Отличная мысль осенила вашего мужа, — заметил Воллиен, — сказать, что бизоны придут. Индейцы почитают знахарей. Да еще Библия в руках… они приняли его за проповедника.

— А если бизоны не придут?

Воллиен усмехнулся:

— Ну, мэм, какого знахаря или проповедника такое может смутить. Они скажут, что люди сами виноваты, значит, среди них есть грешник и вера их слаба.

— Вы циник.

— Нет, мэм. Но если чуда не происходит, вы же не отступитесь от веры, правда? Вы будете искать причину. Грех — это причина, в которую легче всего поверить… Можно смело держать пари, мэм, что кто-нибудь из них делал то, что неположено, вот его они и обвинят, а вовсе не проповедника.

— Почему они так яростно напали на нас?

— Напугать хотели. Проверить на прочность. Это был не военный отряд… обычные кочевники. Индейцев надо оценивать с учетом их своеобразия, мэм. Они думают не так, как мы, но это не значит, что они не правы… они просто другие.

— Чтобы их накормить, пришлось бы отдать все, что у нас есть. Их было двенадцать человек!

— Нет, мэм. Их было восемь. Но когда речь идет об индейцах, это совсем не мало. Они могли обыскать фургон, забрать все припасы, какие у вас есть, все остальное, что им приглянулось бы. Но когда мы проявили твердость и показали им оружие, они перешли на язык переговоров. Люди они неплохие, мэм, но они мыслят не так, как мы. Сделайте скидку на это.

Они дважды останавливались, чтобы дать отдохнуть мулам. Во время обеда Дункан сказал:

— Сюзанна, я думаю, тебе и Тому надо пройтись пешком. Мулам и так тяжело.

— Выбросьте этот сундук, — предложил Воллиен, — или комод. Вы уморите своих мулов.

— Ни за что! — резко возразила Сюзанна. — Вот еще. Это комод моей бабушки! А ей он достался от ее свекрови. Эта вещь передавалась из поколения в поколение.

— Возможно, — сухо заметил Воллиен, — но комод не потащит ваш фургон, когда мулы падут. При такой нагрузке им не протянуть и недели… ну, может, чуть больше. А за это время вы никуда не доберетесь. Никуда!

Потерянного ручья все не было. Насколько видел глаз, кругом расстилалась голая прерия, не было ни кустика, ни деревца, не было даже бизоньего навоза. Всю ночь дул сильный ветер, и к утру пошел мелкий моросящий дождь, а позже разразился недолгий, но сильный ливень.

Дункан напоил мулов, потом лошадей. Том помог разбить лагерь. Под дождем это было нелегко. Воллиен выкопал небольшую яму, набросал в нее камней и, достав сухие дрова, лежащие в брезентовом «гамаке» под фургоном, разжег костер.

Прикрыв костер от ветра и дождя парусиной, они сварили антилопьего мяса и, стоя под дождем, поели и выпили по чашке кофе.

— Сколько миль до следующей стоянки? — спросил Том.

— Миль шестнадцать… может, чуть меньше. Там деревья и трава. Место для лагеря отличное.

— Вот замечательно! Завтра хоть сможем набрать еще Дров.

— Нет, не сможете.

Они дружно уставились на Воллиена. Воллиен обвел взглядом всех по очереди.

— Завтра вам туда не добраться. А может, и послезавтра не добраться.

— Что это значит? — резко спросила Сюзанна.

— Ваши мулы вконец измотаны. Они и сюда еле доплелись, а ведь было еще сухо. Завтра колеса будут увязать в грязи. Если повезет, вы доберетесь до Тополиного каньона дня через три.

— Три дня! На шестнадцать миль?

— Может быть, даже и дольше. Может быть, вы вообще туда не попадете.

Том побледнел, а Сюзанна с трудом сдерживала слезы. Дункан уставился в одну точку отсутствующим взглядом, потом опустил глаза вниз. На душе у него стало пусто и тошно.

— Не верю, — проговорил он. — Мы справимся.

— Если мулы сдохнут, — сказал Воллиен, — вы можете сесть на лошадей. Разумеется, много вам не унести. И наверняка вам придется расстаться с комодом.