Быстрее С. - [52]

– Нет… Не решил. В такси подумаю.

У девочки напротив нас – ушки на макушке. «Подслушивать нехорошо!» – мысленно говорю я ей. Интересно, где ее родители?

Иван тем временем достает из своего пакета мужской журнал и, закинув ногу на ногу, с видом скучающего буржуа принимается изучать голых девиц на развороте. Несмотря на ранний час, он бодр, активен, и вообще выглядит, как свежесорванный огурец. А вот я чувствую себя так, будто меня, привязав к снегоуборочной машине, протащили по всему летному полю.

– Знаешь, с тех пор как мы с тобой тесно общаемся, я совершенно забыла про распорядок дня. Я сплю когда придется, ем, когда все спят, и круглосуточно рискую жизнью. Просто секретный агент какой-то!

– Наслаждайся! – хохочет Иван. – Или ты хотела сидеть с девяти до шести в унылой конторе и строчить подписи к фото со светских раутов?

Не хотела.

Приносят кофе и сэндвичи. Долив в чашку сливок, я залпом выпиваю свою порцию. Надеюсь, меня это взбодрит. Сэндвич с курицей, глядящий на меня с тарелки с достоинством не меньшим, чем у наследного принца, почему то не вызывает во мне аппетита.

На экране телевизора, стоящего в углу зала на блестящей хромированной подставке, без звука транслируются какие-то новости. Бодрая шатенка в сером пиджаке рассказывает о том, что случилось в мире, пока я дремала в кресле. Какое-то время я пытаюсь угадывать по губам, что именно она говорит, потом эта затея мне надоедает. После краткой заставки новости сменяет реклама какого-то благотворительного общества, которая вот уже второй месяц подряд на всех телеканалах настойчиво просит телезрителей сдать кровь. Не иначе, тайная организация вампиров активизировалась и проплатила эту псевдосоциальную кампанию.

– А ты ему понравилась, – неожиданно произносит Иван, отпивая кофе.

– Кому?

– Паше. Кому же еще!

– С чего ты взял?

– С того, что все то время, пока мы общались, он так к тебе подкатывал яй… прости… оказывал тебе многочисленные знаки внимания!

Знаки внимания? Нет, за куртку ему, конечно, спасибо, это весьма любезно с его стороны. А в числе прочего – ну сунул он мне свою визитку, после того как мы приехали в аэропорт, но, думается мне, это было элементарное проявление человеческой вежливости. Во-первых, я должна буду вернуть ему его одежду. А во-вторых, он же дантист, а все дантисты любого встречного мечтают обаять и затащить в свой кабинет. Посверлить что-нибудь…

– Ерунда. Тебе показалось, – отмахиваюсь я.

– Мне не показалось! – откладывает в сторону журнал Иван. – Ты что, обалдела? Чувак тебе всю дорогу глазки строил, хохмил, музыку свою любимую ставил, а тебе показалось. Он на тебя так смотрел…

– Ты думаешь?

– Я не думаю. Я видел своими глазами. И куртец вон тебе подогнал.

– Понравилась? Могу задарить! – предлагаю я.

– Не разбрасывайся чужими вещами!

Иван жует сэндвич, глядя на самолеты.

– Не волнуйся, я не ревную, – говорит он после паузы.

– А я уж надеялась! – усмехаюсь я.

– Нет, серьезно! Думаю, у тебя хватит ума не потерять его визитку.

– Я… не помню, куда ее положила.

– В сумку. Во внешний карман. Я внимателен к деталям. Потеряешь визитку – уволю!

– Ты сводник!

– Отнюдь! Просто тебе наконец надо перестать строить из себя синий чулок и расслабиться… За то время, пока я тебя знаю, у тебя же не было ни одного свидания! Или ты это… ну, по другой теме?

– Так, все, разговор окончен! – говорю я.

Девчушка напротив, уже не стесняясь, разглядывает нас. Еще мгновение, и она, кажется, вступит в диалог.

– Слушай, – говорю я совсем тихо. – Это ты… Ну там, в моем сне.

– В каком сне? – поворачивается ко мне Иван.

– Ну помнишь, я рассказывала, что иногда мне снится какой-то парень. На Гоа или еще где…

– Ну?

– Это ты.

– Почему я? – допивает свой кофе Иван.

– Откуда я знаю? Ты, и все. Я это только что поняла. Пока ты ходил за покупками, я заснула. И снова увидела этот сон. В самом конце человек у моря обернулся, и я поняла, что это ты. Только с бородой и с длинными волосами.

Иван задумчиво взъерошивает волосы, словно определяя их длину.

– С бородой? Типа, Робинзон Крузо? А что-то еще происходит в твоем сне? Ну, несчастные случаи, наводнения, ураганы, убийства?

– Нет. Мне до твоих кошмаров наяву далеко. В моем сне есть только ты и я. Ну еще пальмы, песок и все такое.

Иван снова молчит.

– В твоем сне… мне там было хорошо?

– Да… То есть… Наверное. Ты выглядел умиротворенным.

– Ха! Это же здорово! Это добрый знак! – весело заявляет Иван.

– Надеюсь…

Несколько мужчин в одинаковых темных плащах с меховыми воротниками проходят мимо нас и усаживаются за столик у самого окна. Дождь почти закончился. Ночь черна и холодна – далеко, там, где граница летного поля переходит в лесопосадку, ветер нещадно треплет почти облетевшие верхушки деревьев. Погода окончательно испортилась буквально за несколько часов…

– Знаешь, я пойду пройдусь, – говорю я. – Ноги разомну.

– Угу. Не заблудись! – напутствует меня Иван, снова принимаясь за журнал. – Да, кстати, ты это есть будешь? – тычет он в мой нетронутый сэндвич.

– Нет. Вэлкам!

За моей спиной захлопываются двери индивидуального рая для избранных, и я оказываюсь в основном здании.

Любой аэропорт, как казино, не имеет времени. Здесь вечно бодрый персонал, вечно горячий кофе, вечно свежие булочки и вечное чемоданное настроение. Отсюда навсегда улетают в лучшую жизнь герои голливудских фильмов, здесь встречаются закоренелые романтики в книгах о настоящей любви (для дам и прочих чувствительных натур), и небо здесь куда ближе, чем на остальной поверхности планеты. Территория любого аэропорта – это совершенно отдельное от прочего мира пространство, где протекает совершенно иная жизнь. Вечная зависть человечества к птицам материализуется здесь в виде алюминия, стали и реактивных двигателей. И пусть крылья – всего одни на пару сотен человек, усевшихся внутри хлипкого продолговатого цилиндра, и пусть самолеты регулярно валятся с неба или горят прямо в воздухе, большая часть путешественников отказывается от перелетов в пользу наземного транспорта лишь потому, что по земле передвигаться дешевле.