Бырбырдировщики - [12]

– Согласен, – сказал Дима Фирсов. – Это разумно. Чур, я сажаю. А вы ко мне на пулемет. Мы оба здоровые.

– Да, я думаю Клепикову с дядей Борей попроще будет в одну кабину втиснуться.

– Минуточку. Не вполне понял, что вы предлагаете, – подал голос Ворон.

– Сбросить балласт.

– Что вы имеете в виду, товарищ майор? – Ворон нехорошо прищурился.

– Ну, кому-то надо охранять матчасть, – сказал замполит, мило улыбаясь.

* * *

Из-за Ворона они потеряли еще пять минут. Сначала капитан объявил Тяпу арестованным. По подозрению в покушении на жизнь маршала Жукова. Самолет вести арестанту разрешается, но только в сопровождении конвоира. Замполит предложил на роль конвоира себя, а когда Ворон воспротивился, ласково спросил его: уж не означает ли это недоверие наших органов нашим политическим органам? Ворон надулся, еще больше покраснел и посоветовал оставить здесь Шмаровоза. Замполит осведомился у капитана, когда тот в последний раз снимал магнето с самолета. «Да плевал я на ваши подначки, – ответил Ворон надменно. – Вы мне сейчас мешаете выполнить задачу государственной важности, и это вам так просто с рук не сойдет, майор! Я вас официально предупреждаю!»

Замполит почесал в затылке и неожиданно спросил: «А что вы думаете о дохлых воронах?» Ворон из красного мгновенно стал белым. «Это не при подчиненных!» – процедил он. «А все-таки, буквально пару слов о дохлых воронах, – наседал замполит, – что вам, жалко?..» И тут Ворон прямо взбесился: начал орать матом и размахивать руками. Тогда замполит поставил его по стойке смирно и пригрозил, что сейчас товарища капитана сам арестует к такой-то матери, потому что товарищ капитан явно не в себе. «Ты с ума сошел, капитан, понимаешь? Не было никаких дохлых ворон, ни одной штуки. Почему ты, контрразведчик, не поймал никого, кто тебе их подкладывал под дверь, – не догадываешься? Почему от тебя денщик убежал – не понимаешь? Испугался он, потому что ворон не-бы-ло».

На Ворона стало просто больно смотреть.

Короче, еще одно резкое движение – и замполит упакует капитана в самолет. И отвезет куда следует – только не в дивизию, не надейтесь, нам туда пилить и пилить, а прямиком в Особый отдел армии, до которого всего-то двадцать минут лету. Там будут счастливы видеть сумасшедшего особиста, уже затрахавшего целый полк, потому что ему везде мерещатся дохлые вороны. Кипятком будут писать и расцелуют капитана во все места. А соответствующие рапорты у замполита давно готовы, он просто капитана жалел. Свидетелей того, что капитан окончательно рехнулся, – вот, пять человек, включая ГСС Диму Фирсова, чьи красивые портреты напечатаны во всех газетах. И либо Ворон немедленно снимает с лейтенанта Тяглова арест и все присутствующие сразу и навечно забывают этот нелепый и унизительный спектакль, который тут разыгрался по вине капитана, либо…

– Оставьте меня в покое, – сказал капитан. – Мне нужно побыть одному.

– Не было ареста?

– Не было, не было, ничего вообще не было. Лейтенант – свободен.

– А как насчет дохлых ворон, – спросил замполит мягко и вкрадчиво. – Что вы скажете теперь о дохлых воронах?

Капитан жутко, по-звериному взвыл. Закрыл лицо руками и разрыдался. Повернулся и бросился бежать. Куда-то в поле, не глядя.

– Аналогичный случай был в Одессе, – сказал дядя Боря. – Аптекарю Перельмутеру мерещилась голая баба, а потом оказалось… Все, все, молчу. Потом они поженились, но заикой Перельмутер остался на всю жизнь.

– Как же мы стали жестоки друг к другу, – сказал замполит. – Это война нас обозлила. Она вытаскивает наружу все, что есть в человеке: и хорошее, и плохое. После войны мы будем добрее, я вам обещаю. А теперь по машинам, бырбырдировщики!

Когда Клёпа забрался в кабину, Тяпа достал из-за пазухи смотанный в бухту страховочный фал, бросил ему и попросил:

– Спрячь, не потеряй, это реликвия, историческая вещь. Потом расскажу.

Клёпа немного удивился, но послушно убрал веревку куда-то под ноги.

Замполит крутанул винт Диме, а дядя Боря – Тяпе. Моторы не успели остыть, и через минуту два «У-2» были в воздухе, оставив позади одинокую сосну, расстрелянную машину и капитана Ворона.

До темноты было меньше часа, они успевали впритык.

* * *

Зоркий Тяпа заметил чужой «У-2» на фоне неба – тот поднялся на взлете чуть выше, чем следовало, побоялся, наверное, зацепить рощицу за околицей села. И вроде бы снижаться не собирался. То ли плохо знал местность, то ли чувствовал себя в полной безопасности. Скорее, и то и другое.

За свою память Тяпа больше не опасался, карта ему по-прежнему была не нужна. Знал: курсы сойдутся над ровным полем километрах в пяти от села, место – лучше не придумаешь для того, что Тяпа задумал. Он всю дорогу ломал голову над планом замполита, и чем дальше, тем меньше этот план ему нравился. План был слишком правильный, слишком резонный и оттого насквозь понятный для противника. Весь опыт выживания Тяпы в ночных вылетах говорил, что немца надо сбивать с толку ненормальными выкрутасами. Когда работаешь по порядку, логично и методично, тут немец тебя обставит – он на этом собаку съел и дохлой вороной закусил. Ты его ошеломи, заставь метаться, вот как тогда у церкви, – получишь небольшую фору. Немец быстро возьмет себя в руки, но спасительные несколько секунд ты выиграешь.