Былое и дамы - [21]

Хочет ли она взять Оленьку к себе? Да она об этом и мечтать не смела. Больше всего на свете!

“Ты можешь не брать денег у меня. Я назначу Оленьке стипендию и вы будете на эту стипендию жить вдвоем. Согласна?”

Мальвида молчала, страдая за себя и за Оленьку и не зная, соглашаться или нет.

“Что ты молчишь? Ведь ты всегда жаждала забрать ее у меня. И она все время зовет тебя, даже во сне”.

Мальвида мысленным взором увидела Оленьку — глазки распухли от слез, рот и щека измазаны рвотной слизью. Выбора не было.

“Ладно, я согласна на стипендию. Но при условии, что об этом никто никогда не узнает”.

Искандер не мог скрыть свою радость: “Спасибо! Я знал, что только ты можешь меня спасти! — Он вскочил и начал торопливо натягивать пальто. — Оленьку нужно срочно увезти из нашего дома. Побежали!”

“Куда?”

Он на минуту задумался.

“Значит так. Сейчас мы пойдем в самый дорогой отель и снимем там семейный номер. А завтра утром горничная привезет туда Оленьку и поможет тебе на первых порах, пока ты уладишь отношения со своими хозяевами”.

И ринулся к двери.

“Ты уже уходишь?”

“Мали, я должен поскорей вернуться домой. Не дай Бог Натали узнает о моем визите к тебе. Ведь она во всех раздорах с детьми винит тебя. Ты ее главный враг”.

“А она мой”, — стыдясь самой себя, подумала Мальвида. Она не привыкла называть человека своим врагом, это было против ее принципов. Но в этой истории все было против ее принципов. Зато в ее пользу. Она никогда никому не признается, что пожертвовала принципами ради пользы. Никому и никогда!

Ее слегка покачивало — трудно было понять и поверить, что ее печальная судьба переменилась в один миг. Могла ли она, некрасивая и неудачливая, надеяться, что с этого дня у нее будет родная дочь? Ее любимая, ненаглядная Оленька!

Они шли очень быстро, почти бежали. Искандер шагал размашисто, она едва за ним поспевала и едва ухватывала его бессвязную торопливую речь:

“Ты не бойся. Я не закабалю тебя надолго. Как только Натали родит и придет в себя, ты отдашь мне Оленьку и будешь свободна”.

Она не ответила, она знала, что не отдаст ему Оленьку никогда.

МАРТИНА

Господи, куда меня занесло? Ведь я собиралась писать о Лу Саломе, а забрела в 1858 год, откуда даже дня рождения Лу надо ждать еще целых три года! Спрашивается, на кой сдалась мне эта Мальвида с ее Герценом и Огаревым? Всего-то занимательного в ней на первый взгляд это год ее рождения версус года рождения Лу — 1816 версус 1861.

И все-таки я недаром углубилась в ее душевную драму — присмотревшись, я увидела, что она версус Лу не только по году рождения. Если по списку романов Лу можно изучать культурную историю Европы, то по списку гениев, открытых Мальвидой за ее долгую жизнь, можно изучать культурную историю Европы под другим углом. Если неведомая покоряющая сила была дарована Лу Богом, в которого она не верила, то дар провидения, похоже, дан был Мальвиде тем же Богом, в которого она тоже не верила.

Начала я с того, что Мальвида свела Лу с Фридрихом Ницше, превратив его жизнь в бесконечную драму великой неразделенной любви. Но от 1858 года до этой роковой встречи тянется щедрая полоса истории девятнадцатого века, на которой возникали и рушились государства, совершались научные открытия, строились философские системы и создавались великие художественные произведения. И вокруг этих двух женщин, столь непохожих, столь полярно противоположных, сплетались, пересекались и разбегались судьбы зодчих этой истории.

Я особенно укрепилась в правильности своей идеи параллельного описания Мальвиды и Лу, когда неожиданно для себя обнаружила, что в 1901 году Мальвида фон Мейзенбуг была номинирована на Нобелевскую премию по литературе. Я не сумела выяснить, кто ее представил, но подозреваю, что это был Ромен Роллан, который написал: “Я смог сохранить непоколебимую веру в любовь и презрение к ненависти благодаря влиянию моей мамы и великой женщины Европы, чистой идеалистки Мальвиды фон Мейзенбуг, чья светлая старость была подругой моей юности. Она прожила всю жизнь рядом с героями и чудовищами духа, с их тревогами и падениями; все они открывались ей, все любили ее, — и ничто не затемнило ясности ее мыслей”.

Фу-ф, я надеюсь, что на этой точке я покончила с патетическими речами! Хотя мне хочется по секрету признаться, что у меня на примете есть еще одна навечно связанная с Лу женщина, которая, оставаясь в тени великого имени, сыграла роковую роль в мировой истории. Имя этой женщины — Элизабет Ницше.

МАЛЬВИДА

Мальвида внезапно поняла, что теперь, когда Ольга с нею, она должна срочно бежать из Англии, пока Натали не затребовала девочку обратно в Лондон. Что Натали затребует Ольгу обратно, она не сомневалась — не из любви к Ольге, и даже не из любви к Искандеру, а просто из ревности к ней, Мальвиде. Поразительно — никто не знал о ее интимных отношениях с Искандером, но женское чутье Натали мгновенно прозрело правду. Недаром с первого взгляда в глаза Натали Мальвида почувствовала, что ее коснулась ледяная рука судьбы.

Но как получить разрешение Искандера на отъезд Ольги? И куда бежать? Германия для Мальвиды закрыта — над ней все еще висит приказ об аресте, отданный в годы революции. Пожалуй, лучше всего начать с Парижа, тем более, что французы еще не отменили приказ об аресте Герцена, — значит там она будет недоступна для Натали. А дальше будет видно.