Был у меня друг - [21]

Шрифт
Интервал

Я голову-то приподнял, и в этот самый момент в мозгу у меня больно вспыхнуло, а в ушах зазвенело. Очнулся я на полу. Чувствую, из носа горячее что-то бежит. И знаешь, Макс, что мне в этот момент в память врезалось? Черные, надраенные до блеска ботинки отца перед самым моим носом. Так близко я их никогда не видел, прямо перед лицом. Все царапины на подошве разглядел, хоть щас зарисую с закрытыми глазами.

Повернул я голову на затылок, чтобы кровь остановить, и смотрю на папу снизу вверх, а все как в замедленном кино. Он не спеша, двумя пальцами из нагрудного кармана достает белый носовой платок и спокойненько так пальцы свои разжимает. И ты знаешь, платок этот медленно-медленно планирует в воздухе и прямо на глаза мои бесстыжие опускается. Этот платок планирующий до сих пор мне снится.… Как лист опавший с дерева.… Медленно так падает и прямо на глаза мои.… А еще ботинки эти черные и шум страшный в голове….

Алексей давно уже сидел на броне, обхватив колени руками, и задумчиво глядел вдаль. Глаза его были влажными. Максим видел, что белорус страдает и страдает очень сильно. «Да-а, досталось тебе, братан, в жизни, – подумал Макс, положив другу руку на плечо.… – Собственно, как и всем остальным здесь присутствующим».

– Вот такая история. И ты знаешь, Макс, до самого призыва в армию отец не проронил в мой адрес ни слова. Только у ворот военкомата сказал: «Отслужи Родине достойно, как дед твой, как я, но имей в виду: на вторую ошибку ты права уже не имеешь», – все так же глядя вдаль, закончил Алексей свой рассказ.

– Неужели так и не простил?

– Я даже не уверен, сможет ли он вообще меня простить когда-нибудь. – Алексей повернул голову в сторону Максима и, нехорошо улыбнувшись, добавил: – Разве что кровью искупить….

– Да типун тебе на язык, – замахал на него руками Максим, – накликаешь беду. Нельзя каркать в горах.

– Ладно, не буду, – сказал Алексей и задумчиво добавил: – Имеем, что имеем. Была полоса белая в нашей жизни, сейчас, видимо, наступила черная. Придется нам с тобой немножко помучиться. А? Ты как, Макс, насчет помучиться?

– А куда деваться-то, разве у нас есть выбор?

– Это верно. Выбор у нас невелик: или выжить в этой гребаной стране и вернуться домой, или загубить ни за грош свои молодые души. А чтобы выжить, мы с тобой должны усвоить одно очень важное правило.

– Это какое такое правило?

– Не расслабляться…


Взревели моторы, и ожившая вереница боевых машин вновь наполнила предгорье чужеродным звучанием, унося навстречу неизвестности неоперившихся птенцов, мечтающих лишь об одном – вернуться бы домой…

Перевалив через горный хребет, авангард колонны, набирая скорость, приближался к водоразделу. С высоты перевала Максим наблюдал, как БТС, будто гигантский железный жук, осторожно, словно страшась замочить свои исполинские лапы-гусеницы, входил в бурлящий водный поток.

«Перейдем реку, а там и до Макавы рукой подать. В первую ночь вряд ли на засаду пойдем, – размышлял о перспективах на вечер Максим. – До темноты батальон, расставив бронетехнику замкнутым кольцом, будет окапываться, разгружаться, минировать окрестности, обустраивать лагерь, одним словом – готовиться к боевым действиям. Сколько времени проведем в горах, одному Аллаху известно. Может быть, неделю, а может, и целый месяц, сложно даже представить, что за это время с нами приключится. Здесь в любой миг все может перевернуться. Только бы без потерь, а к остальному я уже почти привык, – думал Максим. – Но почему на душе так муторно?»

Его бронетранспортер тем временем, набрав приличную скорость, устремился вниз.

– Леха, слышь? – толкнул он локтем сидящего рядом друга.

– Чего тебе?

– Вот если танк саперный впереди «ниточки» пройдет, вряд ли за ним фугасы останутся?

– Не факт, – угрюмо отозвался Алексей, придерживая рукой сдуваемую встречным ветром панаму. – Ротный рассказывал, что, бывает, и в середине колонны рванет.

– Спасибо, успокоил.

– Дома будешь успокаиваться, – назидательным тоном сказал Алексей и отстегнул от рюкзака плащ-палатку.

Неожиданно для самого себя Максим развернулся и махнул рукой ребятам, ехавшим за ними. Те помахали ему в ответ, и он вдруг понял, что они прощаются с ним.

…Уже было слышно, как шумит находившаяся на их пути водная преграда, когда внезапно появившееся в сознании черное облако донесло откуда-то из глубины машины сокрушительный, сотрясающий все человеческое нутро металлический удар. Все произошло в одно мгновение. Последнее, что запомнил Максим, – задирающийся вверх железный борт. Потом наступила темнота, и сознание покинуло парящее в воздухе безвольное тело…

Включился он, уже стоя на четвереньках в пыльном облаке, медленно оседавшем на обочину дороги. Машинально оглянувшись назад, Максим с ужасом увидел бешено летящий на него, сметающий все на своем последнем пути искореженный бронетранспортер. Задыхаясь от животного страха и пыли, так и не поднявшись с колен, он на четвереньках рванул в сторону реки, каждым атомом своего тела ощущая стремительно надвигающуюся сзади, стонущую от боли, свистящую и умирающую машину. Спасительной кручи он достиг за несколько секунд, перевалился через крутой берег и, вновь теряя сознание, рухнул в кипящий поток….


Рекомендуем почитать
Сердце солдата

Книга ярославского писателя Александра Коноплина «Сердце солдата» скромная страница в летописи Отечественной войны. Прозаик показывает добрых, мужественных людей, которые вопреки всем превратностям судьбы, тяжести военных будней отстояли родную землю.


Из рода Караевых

В сборник известного советского писателя Л. С. Ленча (Попова) вошли повести «Черные погоны», «Из рода Караевых», рассказы и очерки разных лет. Повести очень близки по замыслу, манере письма. В них рассказывается о гражданской войне, трудных судьбах людей, попавших в сложный водоворот событий. Рассказы писателя в основном представлены циклами «Последний патрон», «Фронтовые сказки», «Эхо войны».Книга рассчитана на массового читателя.


Сильные духом (в сокращении)

Американского летчика сбивают над оккупированной Францией. Его самолет падает неподалеку от городка, жители которого, вдохновляемые своим пастором, укрывают от гестапо евреев. Присутствие американца и его страстное увлечение юной беженкой могут навлечь беду на весь город.В основе романа лежит реальная история о любви и отваге в страшные годы войны.


Синие солдаты

Студент филфака, красноармеец Сергей Суров с осени 1941 г. переживает все тяготы и лишения немецкого плена. Оставив позади страшные будни непосильного труда, издевательств и безысходности, ценой невероятных усилий он совершает побег с острова Рюген до берегов Норвегии…Повесть автобиографична.


Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.