Бык в западне - [2]
— чем это ты?
— Да о твоем приятеле… О Толике Власове… О Листике… Разве не так зовут твоего приятеля?.. Да, да, точно Я говорю именно об Анатолии Ивановиче Власове. Он Толик, если по паспорту… А в народе Листик… Там же, в народе, Влас… Я ведь не ошибся? Ты Власа ждал?
Хозяин квартиры действительно держался неплохо.
— Ну и что? Надеюсь, цветы не от Толика?
— Твоему приятелю не до цветов. У него свои проблемы. От нас эти цветы. Принимай.
— От кого это от вас?
— А от хороших людей. Ты потерпи, узнаешь, — засмеялся Зимин. И повторил: — Узнаешь. Что ты все время торопишься? Как блоха. Все узнаешь в процессе. И не дергайся Что тебе так не понравилось? Слово процесс? Да брось! Нормальное слово. Других не хуже. Так что не торопись. Не торопись и не дергайся. Все. что надо, узнаешь в процессе.
Зимин специально повторил не понравившееся слово
— Все! Хватит! Никаких разговоров! твердо заявил Чирик. Он, кажется, пришел к какому-то определенному решению. Проваливай! Выбросить мне не трудно, — поиграл он бицепсами, но лучше валивай сам.
Похоже, Чирик действительно оценил наконец своего неожиданного гостя по всем параметрам. Расчетливо оценил. Это сразу придало ему уверенности.
— И цветы поганые забери! сплюнул он. Я не какая-то примадонна. Адресом ошибся.
— Ты не примадонна, это точно, охотно сился Зимин, внимательно оценивая рика. И, оценив, не счел их чрезмерными: твоим волосатым рукам, ты даже не скажешь? Я не ошибся? Но цветы тебе придется нять.
— Это почему?
— А потому, ответил Зимин мешки, и это сразу Их тебе по делу прислали.
— Как это?
— А так. В дар
— От кого?
— Ну, скажем… — секунду семьи Лапиных…
— Во бля! — изумился
Зимин ухмыльнулся.
— Ну, не помнишь Лапиных, хрен с настаивать… Прими эти цветы в улицы Панфилова…
— Что за девочки, бля?
— Ну, а если ты уже и панфиловских мнишь… — уже совсем сухо ухмыльнулся да прими цветы в от сибирских Или от каких-нибудь… Мало ты их а хочешь, так вообще прими эти цветы в жиров большого «Икаруса»… Помнишь «Икарус» на шоссе Харьков — Москва?.. Помнишь челноков в большом «Икарусе»?..
— Ты меня с кем-то перепутал, точно! Ничего не помню, не желаю помнить. Выметайся! Хватит болтать! Или я сам это сделаю.
— В каком смысле сам? — удивился Зимин. — В каком это смысле ты сам это сделаешь?
— А в том, что выброшу тебя за дверь.
— Ой, правда?
Зимин как бы растерянно, как бы с внезапным испугом отступил на шаг к входной двери.
Ну на полшага.
Короче, совсем ненамного.
Но разъяренный хозяин квартиры купился на это как бы растерянное движение и не раздумывая бросился на Зимина. Он решил, что Зимин действительно испугался. Он действительно решил выбросить Зимина из квартиры. И, поймав Чирика на его порыве, неуловимом, в легком темпе Зимин левым коленом нанес Чирику удар в живот.
Удар оказался хорош. Очень хорош. Чирик задохнулся. Локтем, собственно, можно было и не добавлять, но Зимин на всякий случай добавил и локтем. А когда, охнув от боли, задохнувшись, схватившись обеими руками за живот, хозяин квартиры опустился, точнее, безвольно сполз по стене на пол прихожей, Зимин спокойно повторил:
— Ну все, все, да?.. Хватит суетиться… Чего ты все время суетишься?.. Я же предупреждал… Пора переходить к делу… Сам понимаешь, я мог прийти к тебе и без цветов, но я хотел произвести впечатление…
— Считай, что произвел…
Морщась от боли, тяжело поднявшись с пола, прихрамывая и все так же держа обе руки на животе, хозяин квартиры проследовал наконец в комнату и уже здесь спросил:
— Ты кто? Что тебе надо?
— Ну чего ты опять спешишь? — сказал Зимин. — Сейчас поговорим, не торопись, все узнаешь.
— Не хочу я слушать тебя, — презрительно процедил сквозь зубы хозяин квартиры. Наверное, ему было очень больно. И не выдержал: — Кто тебя послал?
Неплохо держится, отметил про себя Зимин. Даже очень неплохо. В общем-то я так и представлял себе Леню Чирика, подумал он. Все, что я знал о Чирике, сходится с тем, что я вижу. Крепкий орешек. Но я его сейчас напрягу. Крепкий орешек, но малость суетливый. Это хорошо, что Чирик не знает, кто нагрянул к нему в гости. Пусть пофантазирует Чирик хорошо осведомлен о существовании специальных управлений по борьбе с особо опасными преступниками, но такие специалисты, как он, Зимин, пока Чириком не занимались. Пусть пофантазирует. Я Чирика сильно напрягу. Сейчас Чирик перестанет усмехаться. Сейчас Чирик в один момент растеряет все иллюзии. Сейчас он почувствует, что такое настоящий страх и что такое настоящая ненависть. Сейчас у Чирика сознание начнет бледнеть и туманиться от страха. Сейчас он почувствует такую жгучую ненависть, о какой раньше попросту не догадывался. Такую ненависть, которой надо бояться. Такую ненависть, которая заставляет человека рыдать, заставляет хмурым утром просыпаться на час раньше, чтобы можно было на тот же час дольше и сильнее ненавидеть того, кого хочешь ненавидеть
