Тутолмин вошел. Лицо его было встревожено. Он с растерянным видом держал в руке какую-то бумагу.
— Что с тобой? Или приказано арестовать Ермолова? — засмеялся генерал.
— Господь с вами, Алексей Петрович! Скажете ж такое! — замахал руками Тутолмин. — Из крепости Грозной, от генерала Розена. — И он протянул бумагу.
«27 марта с. г. большая группа хищников, спустившись с гор Аварии, под водительством небезызвестного в Дагестане лжеимама Кази-муллы совершила нападение на укрепления Амир-Аджи-Юрт и после жестокого боя, уничтожив его гарнизон, разрушила и сожгла укрепление, после чего напала на посты Ачи-Кулак и Бий-Урсланское, кои также сожжены, а их защитники перебиты. Ауховские чеченцы, подстрекаемые сим разбойником Кази-муллой, напали возле Гудермеса на обозы и охранение егерского батальона и после жестокой схватки ушли обратно, уводя пленных солдат и отбитый обоз.
28 и 29 марта скопище Кази-муллы, соединившись с хищниками Гамзата из Гоцатля, напало на мирный аул Казанищи и, возбудив присоединившихся к ним жителей, устремилось к Таркам, откуда своевременно успел бежать под прикрытие русских штыков его превосходительство шамхал таркинский. Имущество шамхала, его скот и все, что было захвачено хищниками, увезено в горы, а дворец сожжен.
Бунт сей разгорается и принимает форму мятежа и священной войны — газавата, которую сей фанатик и изувер Кази-мулла объявил русским.
Силы наши малы и ослаблены уводом с линии нескольких батальонов ширванцев и егерей в Тифлис.
Прошу, ваше высокопревосходительство, дать указания и прислать, елико возможно, помощи для обуздания и наказания хищников и покарания их лжеимама Кази-муллы».
Тутолмин поднял глаза и уставился на Ермолова.
— Если не наказать их сейчас же жестоко и нещадно, этот мятеж перекинется и сюда. Здешние ингушевцы и дигорские тагауры ждут не дождутся восстания, — сказал Тутолмин.
Генерал смотрел в окно и, казалось, совсем не слушал коменданта.
— Оказывается, мы ошиблись. Риего нашелся, — произнес Ермолов.
— Как вы сказали, Алексей Петрович? — спросил не понявший его комендант.
— Я говорю, обращайтесь за этим теперь к Паскевичу, — ответил Ермолов и пошел к уже шумно собиравшейся на дворе оказии.
Звезда «проконсула Кавказа» закатилась. Над горами поднималось зеленое знамя газавата.