Буйная Кура - [12]

Шамхал последний раз затянулся и бросил вниз окурок. Папироса красной стрелой прочертила воздух и долго еще горела среди травы.

Чтобы избавиться от неприятных мыслей, Шамхал с головой укрылся одеялом. Но успокоиться не мог. Тут еще начали покусывать блохи. Шамхал, поняв, что не уснуть, снова откинул одеяло, сел на постели. В деревне орали петухи. Луна, выплывшая из-за холма, медленно, словно кружась, поднялась вверх. Прозрачный матовый свет затопил село. Заблестели, рябясь, воды Куры.

Храп Черкеза перешел в тихое посапывание. Шамхал с завистью глядел на товарища. Он даже забыл, что должен разбудить его, когда взойдет луна.

Черкез внезапно проснулся сам и высунул голову из-под одеяла.

- Эй, Шамхал!

- Что?

- Начинает светать?

- Да, вставай. Луна уже высоко.

Черкез отбросил одеяло и ловко поднялся на ноги. Широко раскинув руки, сладко потянулся, вдохнул всей грудью прохладного, освежающего воздуха.

- Кажется, мы проспали.

- Ты спал сладко, жалко было будить.

По тропинке они направились прямо к берегу. Все вокруг было погружено в тишину. Явственно слышался шум Куры. В ущелье выли шакалы.

Друзья подошли к обрыву. Холодным дыханием дохнула им в лица ночная река. Стало зябко. Черкез посмотрел на блестящий при свете луны поток.

- Кажется, разлилась.

- Где-нибудь наверху шли дожди. С вечера над горами сверкала молния.

Черкез вздохнул и поглядел на темные скалы вдали.

- Дядя Годжа, бедняга, так еще и не вернулся домой?

- Постарел. Тяжело ему теперь, быстро устает.

- А ты не пускай его. В таком возрасте трудно быть перевозчиком.

- У нас нет выхода. Мы не можем не работать. Да и потом, только сама смерть оторвет его от реки. Река для - вся жизнь. Состарился на реке. Недавно суденышко понесло. Он уперся шестом и остановил. А потом оплошал и сам упал в воду, едва выплыл. Теперь вот несколько дней не является домой.

Друзья посидели еще на обрыве, помолчали и спустились к воде. Напуганная людьми лиса, сверкнув зелеными глазами и мотнув пышным хвостом, юркнула в прибрежные заросли.

- Вода как будто сильно замутилась. Не затопило ли острова?

- Удочки-то наши не унесло?

- Думаю, нет. А жалко, не захватили ружье. Была бы у нас лиса.

- Думай о рыбе. Зачем тебе еще и лиса?

- У меня с ними свои счеты. Перетаскали всех кур.

В одном месте разлившаяся вода отступила, оставив маленькое озерко, а вернее - большую лужу. Черкез быстро разделся и в темноте начал барахтаться в луже, шумно плескаясь.

- Ты что там делаешь? - спросил Шамхал, тоже начиная раздеваться.

- Ловлю лягушек. Посадим их на крючок, замечательная наживка.

Черкез долго возился в воде: как видно, лягушки не давались в руки. Наконец, когда Шамхал совсем уж разделся, Черкез появился, неся за лапки головами вниз несколько лягушек, белевших в темноте своими светлыми брюшками.

- Бери да насаживай скорее их на крючок.

- А бородавок у меня не будет?

- Бабьи сказки. Когда будешь насаживать, гляди, чтобы остались живыми. На дохлую ни одна порядочная рыба не позарится.

Одежду они спрятали под скалой у большого камня. Шамхал, входя в воду, обернулся к Черкезу:

- Куда поплывем? В камыши на ту сторону островка. Там около камышей всегда рыба.

Над Курой висел плотный туман. Мелкие и пенистые волны плескались о подножье обрыва, выплескивали на песок куски дерева, ветки, листья.

У Шамхала от холода лязгнули зубы, и Черкез спросил:

- Ты что, озяб? Тогда скорее плыви.

- Почему это я должен озябнуть, а ты нет?

- Не сердись. Сын бедняка закаленнее богатого человека. Поплыли. Не растеряй лягушек.

Вода была ледяная, но этого словно не чувствовали ни Шамхал, ни Черкез. Как бы соперничая друг с другом, они плыли быстро и вскоре достигли острова. По знакомой тропе Черкез прошел заросли камыша и пришел к месту, где он с вечера бросил удочки. Одной удочки не хватало.

- Вот собачьи дети!

- Что случилось?

- Украли удочку.

- Может, утащила рыба?

- Здесь следы. - Черкез зло выругался. - И, должно быть, только сейчас унесли. Наверное, с рыбой.

На другой стороне острова в камышах послышались голоса. Черкез немедленно бросился туда. Шамхал побежал за ним.

- Эй вы, - кричал Черкез, - негодяи, способные обесчестить свою мать, куда бежите? Шамхал, забегай справа, не пускай их, сейчас поймаем!

Товарищи бежали в темноте, не обращая внимания на колючие травы, больно коловшие босые ноги. Но когда добежали до камышей, никого там уж не было. Теперь в другом конце острова слышались голоса, кто-то смеялся.

- Это, наверно, сынки Садыха, ну хорошо, я в долгу не останусь.

Пока друзья бегали, одну удочку утащила рыба. Черкез расстроился еще больше. Он, наверно, плюнул бы на такую рыбалку, но в это время третья удочка вдруг задергалась, а потом натянулась, как струна. Черкез, забыв о досадных неудачах, бросился к удочке и схватился за бечевку. Рыба металась там, в воде, иногда выпрыгивала над рекой и шумно била хвостом. Бечева натянулась так, что, казалось, вот-вот оборвется.

Черкез тянул изо всех сил, Но рыба пересиливала его. Если бы не подоспел Шамхал, то Черкезу не справиться бы с добычей. Бечевка резала руки, рыба - несомненно, это был сом - шаг за шагом уводила рыболова вниз по течению. Наконец друзьям удалось привязать бечевку за коряжистый пень. Они перевели дух. Отдыхала и рыба. Отдышавшись, друзья стали потихоньку вытягивать бечеву. Сом понемногу подавался, слабел и в конце концов очутился на песчаной отмели. Черкез мгновенно оглушил великана сучковатой тяжелой дубиной, а потом ударил еще несколько раз по плоскому черному лбу.