Бувар и Пекюше - [25]

Запрокинув голову, Бувар с трудом представлял себе треугольники, четырёхугольники и пятиугольники, на которые надо разделить небосвод, чтобы легче находить звёзды.

Пекюше продолжал:

— Скорость света равна восьмидесяти тысячам лье в секунду. Луч Млечного Пути доходит к нам за шесть столетий. Таким образом, видимая с Земли звезда, быть может, уже давно не существует. Иные звёзды переменные, другие исчезают для нас навсегда; положение светил меняется; всё движется, всё проходит.

— Однако Солнце неподвижно!

— Так полагали прежде. В наше время считают, что Солнце несётся с огромной скоростью по направлению к созвездию Геркулеса.

Всё это нарушало представление Бувара, и после минутного раздумья он сказал:

— Наука построена на изучении одного лишь уголка вселенной. Возможно, что её выводы не соответствуют остальному пространству, бесконечному и непостижимому.

Так беседовали Бувар и Пекюше, стоя на пригорке при свете звёзд, прерывая разговор долгим молчанием.

Наконец их заинтересовал вопрос, есть ли люди на планетах. А почему бы им там и не быть? И так как все в мире гармонично, обитатели Сириуса должны быть великанами, Марса — среднего роста, а Венеры — маленького, если только они не одинаковы повсюду. В таком случае там, наверху, тоже имеются коммерсанты, жандармы, там люди торгуют, дерутся, свергают королей.

Внезапно несколько падающих звёзд пронеслись по небу, описав гигантские параболы.

— Подумать только, — проговорил Бувар, — исчезают целые миры.

— Если наш мир тоже провалится в тартарары, — заметил Пекюше, — обитатели планет отнесутся к этому так же равнодушно, как мы с тобой в эту минуту. От таких мыслей пропадает всякое самомнение.

— Какая цель всего этого?

— Вероятно, и цели-то никакой нет.

— Однако…

Пекюше повторил раза два-три «однако», не зная, что сказать.

— Нужды нет, мне очень бы хотелось знать, как возник мир.

— Мы найдём это, пожалуй, у Бюффона, — ответил Бувар, у которого слипались глаза. — Сил больше нет, иду спать.

Они узнали из книги Эпохи природы, что комета, задев Солнце, отколола от него кусок, который и стал Землёю. Охладились полюсы. Воды покрыли земной шар, затем схлынули, задержавшись только во впадинах; образовались материки, появились животные, потом человек.

Величие мира вызвало у них изумление, беспредельное, как и он сам.

Кругозор Бувара и Пекюше расширился. Они были горды тем, что размышляют над столь возвышенными предметами.

Минералы скоро им надоели, и, чтобы развлечься, они обратились к Гармониям Бернардена де Сен-Пьера.

Друзья познакомились со всевозможными гармониями — растительной, земной, воздушной, водяной, человеческой, братской и даже супружеской, прочитали, ничего не пропуская, обращения к Венере, Зефирам и Амурам. Их удивляло, что у рыб имеются плавники, у птиц — крылья, у семян — оболочка, ибо они прониклись той философией, которая верит в добродетель природы и считает её неким св. Винцентом де Полем, без устали сеющим добро.

Они пришли в восторг от явлений природы — смерчей, вулканов, девственных лесов и купили сочинение Деппинга Чудеса и красоты французской природы. В Кантале имеется три чуда, в Эро — пять, в Бургундии — всего-навсего два, зато в Дофине их целых пятнадцать. Но скоро чудес совсем не останется. Сталактитовые пещеры осыпаются, огнедышащие горы остывают, горные ледники тают, старые деревья, в дуплах которых совершались богослужения, падают под топором человека или постепенно гибнут.

После этого друзья заинтересовались животным миром.

Они вновь раскрыли своего Бюффона и подивились странным наклонностям некоторых животных.

Однако все книги, вместе взятые, не стоят личных наблюдений, и друзья стали ходить по дворам и расспрашивать крестьян, не доводилось ли им видеть, чтобы быки спаривались с кобылами, боровы — с коровами, а самцы куропаток предавались противоестественной любви.

— Что вы? Никогда! Где это видано!

Такие вопросы, особенно в устах пожилых господ, казались крестьянам смешными и неприличными.

Бувар и Пекюше пожелали сами сделать опыт противоестественной случки.

Наименее трудным показалось им спарить козла с овцой. На ферме Гуи не было козла, и они выпросили его у соседки; во время течки они заперли обоих животных в давильню, а сами спрятались за бочками, чтобы не мешать естественному ходу вещей.

Сначала козёл и овца съели по охапке сена, затем стали жевать жвачку; овца легла и заблеяла, а бородатый, вислоухий козёл, расставив кривые ноги, уставился на Бувара и Пекюше блестевшими в темноте глазами.

Наконец, на третий день вечером, друзья решили прийти на помощь природе. Но козёл, повернувшись к Пекюше, боднул его пониже живота, а испуганная овца принялась кружить по давильне, как по манежу. Бувар побежал за ней, хотел удержать, но растянулся на земле — в руках у него остались клочья шерсти.

Они возобновили опыты над курами и селезнем, над догом и свиньёй в надежде получить уродов путём скрещивания, ибо ничего не понимали в проблеме видов.

Вид — это группа особей, которые дают при скрещивании плодовитое потомство; однако животные, относимые к различным видам, могут скрещиваться между собой, плодиться и множиться, тогда как животные, принадлежащие к одному и тому же виду, теряют порой эту способность.