Бутылка. Книга для тех, кто любит выпить - [6]

Карина

Я всегда считаю гудки, чтобы дать человеку возможность взять трубку и одновременно не быть слишком навязчивой. Поэтому меня приводит в замешательство, когда натыкаюсь на песни вместо гудков. Я закусила фалангу указательного пальца под Джо Кокера, но тут послышалось спасительное:

– Але!

– Это я. Мне грустно.

– Почему?

– Хочу выпить.

– Я тоже.

– А ты чего?

– Устала.

– Вот я жесть как устала. Почти пять лет ищу себя, а вместо новой работы или хотя бы задорной подработки у меня шиш с маслом. Подруга еще уволиться не успела, как заработала за раз столько, сколько я за полгода получаю, – я говорила и не понимала, откуда это все полезло.

– Пожалей себя. Я знаю, что хочется поругать, но ты пожалей.

Вот этого я не ожидала. Как это – пожалеть себя? Развлечение для жалких неудачников! Впрочем, зависть к подруге тоже не для самых гармоничных личностей. Привычка самобичевания есть почти у каждого из нас, любителей выпить лишку. Я даже не думала об этом, пока мы с Юлей не стали обсуждать желание ментально себя отхлестать. Мы вспоминали всех знакомых, кто тоже неравнодушен к алкоголю, и каждый из них любил себя гнобить, причем необоснованно. В современном обществе ругать себя, как, впрочем, и выпивать, кажется чем-то вроде хорошего тона или оригинальной причины получить комплимент:

– Я жирная свинья!

– Нет, ты что, ты очень стройная.

– Я опозорилась на презентации!

– Нет, ты выступила великолепно, все аплодировали стоя!

И все бы ничего, если бы мы не продолжали ругать себя в одиночестве, когда опровержения ждать неоткуда.

Позже в привычной позе на диване с плиткой шоколада я пыталась вспомнить, откуда эта привычка. Когда я была маленькой и приходилось разнимать родителей, чтобы сохранить в семье мир, я всегда себя ругала. Я была чем-то вроде буфера между отцом и мамой и в то же время находилась в ловушке. Я думала, что если исчезну, то мама перестанет уставать, пить и драться с папой, а папа перестанет быть ворчливым и вечно напряженным. В этом смысле я вообще никогда не чувствовала себя ребенком. Никогда не была маленькой или беззаботной – меня всегда тревожило, напьется ли мама и нужно ли будет снова мирить их с отцом.

Я привыкла скрывать свои чувства, поэтому обычно мне тяжело даются признания вроде «мне грустно», «я завидую» или «хочу побыть одна». Но Юле я могла сказать все что угодно, потому что не раз видела ее пьяной. Этот факт словно давал мне страховку, был своеобразным камнем за пазухой на случай, если она меня осудит или начнет высмеивать: ведь я всегда могла бросить в ответ «пьяница» или посмаковать детали алкогольного дебоша, чтобы не было так больно чувствовать, что мое доверие вновь не оправдали.

Кроме этого, я вовсе не собиралась говорить про зависть, я и сама не понимала, почему мне грустно. Моим условным рефлексом была цепочка «грустно – выпил – негрустно», так что, когда я удалила из нее среднее звено, эта зависть просто выскочила из меня как черт из табакерки.

Вместо бокала она посоветовала принять свои чувства и подумать, как изменить ситуацию. Если бы в тот вечер я выпила, мое уныние растянулось бы еще минимум на два дня. В широкой линейке ассортимента самобичевания появились бы тумаки за то, что я не сдержалась, что я безвольная рыбеха. Я бы столько сил потратила на то, чтобы просто прийти в себя, что на решение собственно проблемы у меня бы осталось… ничего.

Юля

Сегодня три месяца, как я не пью, поэтому позволю себе поумничать. Мне помогут сигареты и теория «Окна Овертона». Все новые идеи, исходя из этой теории, проходят путь по определенной шкале – от женщин в брюках до борьбы с расизмом. Вот она:

Немыслимо

Радикально

Приемлемо

Разумно

Стандартно

Действующая норма

Для меня раньше «не пить» существовало в категории «немыслимо», теперь кажется чем-то «разумным». Но я искренне желаю, чтобы трезвость стала действующей нормой. И не только для меня.

Курение прошло этот путь.

1. Из «немыслимо» в «радикально». О вреде курения начинают говорить в СМИ. Люди привыкают, что тему можно обсудить. Я считаю, с алкоголем мы как раз на этой стадии. И эта книга по сути – приглашение к диалогу.

2. Из «радикально» – в «приемлемо». Появляются люди, которые говорят, что им не нравится курение и мешает дым, ученые активно изучают последствия курения. Основная масса все еще крутит у виска и с наслаждением затягивается.

3. Из «приемлемо» в «разумно». Пользу воздержания от курения подтверждают эксперты – и дым сигарет с ментолом теряет былой флер.

4. Из «разумно» в «стандартно». Все больше людей не курят. Курение перестает поощряться обществом.

5. Из «стандартно» в «действующую норму». Подтягивается закон. Запрещают курить в общественных местах. Никогда не забуду свое удивление, когда я шла по Токио в две тысяча седьмом и курила, ко мне подошел полицейский с карманной пепельницей, куда попросил затушить бычок.

Помню две тысячи восьмой, я прохожу практику в ЮНЕСКО и живу в Париже, а там нельзя курить в клубах и ресторанах. Большей глупости я и представить не могла: как это – выходить в мокрый снег покурить посреди ночного веселья? Я не верила, что этот закон продержится хотя бы год. В Европе это была действующая норма, в России – все еще радикально. Сегодня, в две тысячи двадцатом, в России радикально – прикурить в ресторане.