Бутылка. Книга для тех, кто любит выпить - [4]

Мне было страшно приходить в пустую квартиру, я не могла просто лечь в кровать. Если я не была пьяна, я смотрела сериалы, пока глаза сами не слипались, одиночество было невыносимым. Кроме того, у меня был иррациональный страх маньяков, пунктик с детства: панические атаки, как только я остаюсь одна. Мне плевать на мистические привидения и прочую нечисть, но я боялась реальных людей. Это началось лет в семь, когда я впервые увидела передачу «Криминальная Россия». Никакой Крюгер, «Звонок» или Чакки не сравнятся с героями тех славных репортажей. После них я боялась оставаться дома без взрослых. Просто мне еще не приходило в голову залить страх вином. После, в юности, когда я пила уже достаточно много и часто, приступы паники я так и не запивала, а переносила вполне трезвой. Славная мысль не только стимулировать веселье, но и прятать грусть в вине, повторюсь, пришла после развода. И я оказалась запертой в клетке похмелья.

27.01.2019

Юля

Я отмечаю тридцать два года одна в загородном отеле, куда уехала на выходные. Не потому что у меня нет семьи, друзей или близких, а потому что я так хочу.

«Да ты гонишь, небось, с мужиком едешь», – так сказали мне девяносто девять процентов «поздравлятелей», включая маму. В то, что я правда еду одна, поверила только близкая подруга. Не думаю, что она все же при этом меня понимала. Просто принимала. Еще одна приятельница воскликнула: «Боже, какой кайф, я тоже об этом мечтаю!» Но даже если бы таких людей не нашлось, мне абсолютно на это положить, как милиционеру в конце девяностых – на девочек, у которых подростки с ножом требовали куртку небесного цвета.

Мне не страшно и не скучно, и я совсем не хочу выпить. Когда в номер в качестве поздравления приносят бутылку «Ламбруско», я думаю: «Здорово, угощу гостей, когда вернусь домой», – а не: «Может, всего глоточек, в честь праздника?»

Я думаю и смотрю на бутылку, а не на коробку конфет, набор кистей или духи. Как глубоко зарыт культурный код, где алкоголь – это всегда комбинация, раскрывающая шифр праздника? Любое значимое событие в жизни нужно осмыслить, но нам отлично внушают, что его надо запить.

Все мои прошлые попытки не пить заканчивались одинаково. Я пила. Почему? Потому что уже через месяц мне казалось, что моя воля выше гор, и, раз я могу не пить, значит, со мной все в порядке. Но я всегда знала, что со мной не все в порядке, просто я пыталась себя заткнуть, как неприятную старушку на базаре. Гогочет тут, тоже мне.

Сначала после воздержания я позволяла себе бокальчик вина. Потом пыталась контролировать число порций. О, сколько раз я пыталась контролировать число порций! Это вообще хоть у кого-то получается? Я не совсем убеждена, что алкоголизм – это болезнь, и совсем не понимаю, как определить, кто им болен. Где пройти тест, чтобы узнать, алкаш ли ты? Точнее, такие тесты есть, но они не охватывают огромную часть людей, которые все-таки пьют с последствиями, но которых никто не считает алкоголиками.

И если алкоголизм – это болезнь, то почему мы никогда не относимся к таким людям как к больным? Почему полагаем, что они должны контролировать свои порывы, и стыдим их за проделки? Мне понравилась фраза «когда в следующий раз у тебя будет понос, попробуй проконтролировать его». Мы не пытаемся контролировать месячные или насморк, но осуждаем человека, который перебирает с выпивкой. Хотя, на самом деле, уже после первых глотков ты понемногу теряешь контроль. Иллюзия контроля – от нее мне труднее всего будет избавиться.

За всю жизнь я знала только одну девочку, которая никогда не пила, – одну за двадцать пять лет жизни, столько мне было, когда мы познакомились, – и даже не скажу, что она была мне противна. Но тесной дружбы не случилось.

Объединение по признаку – чудесная вещь. Когда я узнаю, что симпатичный мне человек еще и выпить любит, мое сердце навеки с ним. Нет бы задуматься, почему он пьет. Но куда там, когда я только сейчас начинаю шевелить мозгами по поводу того, почему пью сама.

В этот день рождения я впервые ныряю в прорубь. Вечером разглядываю себя в зеркало после банных процедур. Я довольна тем, что вижу, особенно бледной кожей. Всю жизнь я страдаю себорейным дерматитом и покрываюсь белыми корками и красными пятнами. Сначала они были только на голове, но прогрессировали вместе с эволюцией выпитых порций. В конце концов они завоевали брови и завершили триумф на крыльях носа. Я уже не могла внушать себе, что очень даже ничего, или замазывать белые отслаивающиеся хлопья кожи. Но они остались в прошлом вместе с алкоголем. Сейчас на меня смотрело чистое лицо.

Карина

В детстве я вела себя как клоун, и мне прочили будущее комедийной актрисы. Но комедии я разыгрываю только перед мужем и детьми. Ему я пересказываю скетчи о голых попах и болячках, а им – о хромом полицейском, который придет, если они снова испачкают диван в варенье.

Чем хорош чужой смех – он прикрывает пустоты и раны, но его не сравнить с бутылкой вина, которой я наслаждалась по вечерам. Теперь, когда ритуал нарушен, я жую шоколад и вспоминаю детские проделки.

Один раз я принесла в школу кота. Он отвлек внимание от моего грязного платья. Я не знала, когда мама придет в себя, а стирать сама еще не научилась. Каждый раз, когда я вставала и делала колесо посереди урока, корчила рожи или «пукала» руками, я смотрела в эти растянутые рты и думала: «Ух ты! Они даже не подозревают, как мне невесело». Позже я стала звездой школьных тусовок, а дешевое пиво только раззадоривало внутреннего комедианта. Но у меня не было подруг. Мне хотелось настоящей близости, что означало: надо признаться. Этого я допустить не могла.