Бутлеров - [8]

За границею Зинин пробыл три года, причем около года он работал в гиссенской лаборатории Юстуса Либиха, где и начал свои замечательные исследования над соединениями бензойного, или ароматического, ряда. Самостоятельная работа над специальным исследованием окончательно сформировала Зинина как ученого.

Вернувшись в Россию, он защитил в Петербурге докторскую диссертацию «О соединениях бензоила и об открытых новых телах, относящихся к бензоилову роду», и весной 1841 года занял кафедру химической технологии в Казанском университете.

Молодой профессор быстро завоевал сердца своих слушателей. Он читал химию математикам, но «натуралисты», в числе которых был и Бутлеров, ходили слушать его в «чужой разряд».

Вспоминая это время, Бутлеров говорит о Зинине:

«Лекции его пользовались громкой репутацией, и действительно, всякий слышавший его как профессора или как ученого, делающего сообщение о своих исследованиях, знает, каким замечательным лектором был Зинин: его живая, образная речь всегда ярко рисовала в воображении слушателей все им излагаемое. Высокий, как бы слегка крикливый тон, чрезвычайно отчетливая дикция, удивительное умение показать рельефно важные стороны предмета — все увлекало слушателей, постоянно будило их внимание. Оно приковывалось и самой наружностью профессора: его фигура среднего роста, широкоплечая и широкогрудая, с одушевленным лицом, живым, проницательным взглядом, с черными, довольно длинными волосами, зачесанными с высокого лба назад и немного на правую сторону, дышала энергией.

Он говорил обыкновенно стоя и с начала до конца держал слушателей под обаянием своей речи».

Зинин не ограничивался чтением лекций. Он вел занятия в лаборатории со студентами, давал темы и следил за их выполнением, но предоставляя каждому искать свой собственный путь.

Исключительную привязанность студентов к Зинину Н. П. Вагнер в своих воспоминаниях объясняет любовным отношением самого профессора к молодежи. Среди молодежи это был, по его словам, старший веселый товарищ, и в его лабораторию постоянно стекались студенты. Он обращался со студентами, как с товарищами, мог выбранить, «даже поколотить виноватого», но не мог никогда никому отказать в помощи или защите.

Главное же, что было необыкновенно в этом профессоре, это то, что каждый, по свидетельству Бутлерова, «после разговора с Зининым уходил, так сказать, наэлектризованным, преданным своему делу более чем когда-либо».

4. «РЕАКЦИЯ ЗИНИНА» И ОТКРЫТИЕ РУТЕНИЯ

Органическая химия в то время только что начинала свое самостоятельное существование, только что делала первые шаги к искусственному получению органических веществ, к синтезу. До того органическая химия только анализировала, открывала, но ничего не синтезировала, ничего не приготовляла вновь.

Неорганическая химия в это время имела уже ряд блестящих достижений по синтезу неорганических веществ.

Из достижений неорганической химии искусственное получение лазуревого камня было наиболее популярным. Этот минерал в том виде, в каком его находят в природе, приковывает к себе внимание прекрасным лазурно-голубым цветом, не изменяющимся под влиянием воздуха и при нагревании. Лазуревый камень доставлял наиболее ценную краску — ультрамарин.

Ультрамарин был дороже золота, и казалось, что создать его невозможно. При анализе тщетно искали в нем красящую составную часть. Он оказался состоящим из кремния, алюминия, натрия, серы, следов железа. Никакого другого вещества, которому можно было бы приписать его окраску, не было обнаружено. И все же путем соединения кремния, алюминия, натрия, железа и серы в установленных анализом пропорциях оказалось возможным производить тысячи фунтов этого вещества, причем этот искусственный ультрамарин был даже красивее природного, не говоря уже о том, что он был в сотни раз дешевле. Можно сказать, что с получением искусственного лазуревого камня проблема синтеза минеральных веществ получила свое решение.

Химики предсказывали, что подобный же период должен наступить и для органической химии.

Однако органические вещества получались все еще только путем переработки растительных и животных организмов, и потому предполагалось, что они образуются лишь в живых организмах под влиянием таинственной «жизненной силы».

Но вот в 1828 году в скромной лаборатории профессора Фридриха Вёлера в Берлине произошло событие. Работая с аммиачной солью циановой кислоты, которая могла быть добыта из неорганических веществ, Вёлер получил кристаллическое вещество, оказавшееся, как было неопровержимо доказано, мочевиной. Впервые в истории химии был получен путем синтеза из неорганических веществ такой типичный продукт жизнедеятельности организма, как мочевина.

Открытие Вёлера нанесло первый удар идеалистическому представлению о «жизненной силе». Впоследствии Энгельс по этому поводу писал:

«Благодаря получению неорганическим путем таких химических соединений, которые до того времени порождались только в живом организме, было доказано, что законы химии имеют ту же силу для органических тел, как и для неорганических»[1].

Открытие Вёлера свидетельствовало о том, что органические вещества можно получать искусственным путем.