Буря Жнеца - [3]

Маэл, Старший Бог Морей, спросил: – Ритуал… ты закончил его, Готос?

– Более или менее. – Джагут поглядел на Килмандарос. – Старшая Богиня. Твои дети заблудились в здешнем мире.

Звероподобная женщина пожала плечами и ответила тихим, мелодичным голосом: – Дети всегда блуждают, Джагут.

– Ну, ты ничего не хочешь сделать для них?

– А ты?

Воздев тонкие брови, Готос улыбнулся, показал клыки. – Это приглашение, Килмандарос?

Она смотрела на дракона. – Нет времени. Мне пора вернуться в Куральд Эмурланн. Только этого убью… – Она сделала шаг.

– Не надо, – сказал Маэл.

Килмандарос повернулась к нему; руки опустились и снова сжались в кулаки. – Заладил своё, вареный краб!

Маэл пожал плечами и обратился к Готосу: – Объясни ей, прошу.

– Сколько раз ты намерен мне задолжать? – усмехнулся Джагут.

– Будет тебе, Готос!

– Хорошо. Килмандарос, в том ритуале, что я навел на эту землю, на поле боя и здешние мерзкие леса, отвергнута сама смерть. Если ты убьешь Тисте Эдур, его душа вылетит из плоти, но останется жить, почти не потеряв в силе.

– Я хочу его убить, – все тем же спокойным голосом проговорила Килмандарос.

– Тогда, – Готос усмехался все шире, – тебе не обойтись без меня.

Маэл фыркнул.

– Зачем ты мне? – спросила богиня.

Готос пожал плечами: – Нужно приготовить Финнест. Дом, тюрьму для души Солтейкена.

– Ну давай готовь.

– Как подарок? Ну нет, Старшая Богиня. Увы, тебе, подобно Маэлу, придется признать долг передо мной.

– Есть идея получше. Я раздавлю твой череп двумя пальцами, а труп забью в пасть Скабандари, чтобы он подавился хвастливым эго. Подходящая участь для вас обоих.

– Богиня, в старости ты стала сварлива и зла.

– Неудивительно, – ответила она. – Я совершила ошибку, пытаясь исцелить Эмурланн.

– Зачем стараться было? – сказал Маэл.

Килмандарос обнажила редкие зубы: – Нежелательный прецедент. Зарой голову в песок, как ты обычно делаешь, Маэл, но помни: смерть одного мира – предвестие смерти всех миров.

– Как скажешь, – немного помолчав, отозвался бог. – Я сильно сомневаюсь. И в любом случае Готос заслуживает возмещения.

Кулаки снова сжались. – Ладно. Ну, Джагут, делай Финнест.

– Вот это сойдет, – ответил Готос, извлекая из рваного кармана небольшой предмет.

Старшие глядели. Наконец Маэл крякнул: – Гм, понял. Забавный выбор.

– Только такие мне по душе. Давай, Килмандарос, завершай жалкое существование нашего Солтейкена.

Дракон зашипел, застонал от страха и злобы, когда Старшая Богиня подошла к нему. Когда вогнала кулак в лоб Скабандари, нацелившись между надбровьями. Треск. На кулак богини полилась кровь.

Разбитая голова дракона тяжело шлепнулась на битый камень; под обмякшим телом растеклась лужа.

Килмандарос поспешно повернулась к Готосу.

Он кивнул: – Я схватил ублюдка.

Маэл направился к нему, протянул руку: – Я забираю Финнест…

– Нет.

Старшие уставились на Джагута. Тот снова улыбнулся: – Плата. С каждого из вас. Я забираю Финнест себе. Теперь мы в расчете. Гм, выглядите недовольными.

– Что ты намерен с ним делать? – воскликнул Маэл.

– Я еще не решил. Уверяю вас, это будет на редкость неприятно.

Килмандарос судорожно сжала кулаки: – Большое искушение – послать детей по твоему следу.

– Хорошо, что они заблудились.

Старшие промолчали. Готос ушел через разрыв; ему всегда нравилось хитро обманывать старых развалин с их грубой, звериной силой. Хотя это мимолетное удовольствие.

Лучший сорт.

***

Вернувшись к разрыву, Килмандарос поняла, что по ту сторону кто-то стоит. Черный плащ, белые волосы. На обращенном к разрыву лице – выражение задумчивого спокойствия.

Он хотел пройти или поджидал ее? Старшая Богиня скривила губы: – Тебе не рады в Куральд Эмурланне.

Аномандарис Пурейк холодно глянул на чудовищное существо: – Ты думаешь, я замышляю захват трона?

– Ты не был бы первым.

Он отвернул лицо, глядя на проход. – Килмандарос, ты под осадой. Ходящий-По-Краю куда-то пропал. Предлагаю помощь.

– Тисте Анди, тебе трудно будет завоевать мое доверие.

– Какая несправедливость. В отличие от многих сородичей, я никогда не считал блага измены превосходящими ее цену. В Куральд Эмурланне воюют теперь не только Элайнты, но и драконы – Солтейкены.

– Где Оссерк? – воскликнула богиня. – Маэл сказал, что он…

– … хочет снова встать на моем пути? Оссерк вообразил, что я приму участие в убийстве Скабандари. Но зачем? Тебя с Маэлом вполне хватило. – Он хмыкнул. – Представляю Оссерка, кружащего неподалеку. Ищет меня. Идиот.

– Скабандари предал твоего брата. Ты не чувствуешь желания отмстить?

Аномандарис послал ей слабую улыбку. – Блага измены. Для Скабандари цена оказалась весьма высокой, не так ли? Что до Сильхаса… даже Азат не вечен. Я почти завидую обретенной им изоляции от всего, что принесут грядущие тысячелетия.

– Вот как. Не желаешь присоединиться к нему в соседнем кургане?

– Думаю, что нет.

– Тогда полагаю, что после освобождения Сильхас не склонен будет простить твое равнодушие.

– Похоже, тебя ждет сюрприз.

– Ты и твой род всегда удивляли меня, Аномандарис Пурейк.

– Знаю. Итак, богиня, мы договорились?

Она склонила голову набок: – Я намерена изгнать всех претендентов. Если Эмурланну суждено умереть, пусть сделает это сам.