Буря времен года - [93]

Она поворачивает ко мне свое лицо. Внезапно я уже не уверен, что мы говорим о нас четверых.

– Я бы никогда не причинил тебе боль, – шепчу я.

– Я знаю.

Я с трудом подавляю тоску, поднимающуюся во мне, когда Флёр отворачивается от меня и принимается смотреть на звезды. Ее дыхание прерывистое, а мне до боли хочется поцеловать ее. Раствориться в жаре ее кожи и ее дыхании, но понимаю, что эти порывы порождены отчаянием и нуждой. Как будто я должен что-то исправить или восстановить контроль над тем, что ускользает у меня сквозь пальцы. Почувствовать что-то иное, кроме боли, страха и вины.

Я запрокидываю голову, изо всех сил борясь с желанием признаться ей, что люблю ее. Что больше всего в этом мире боюсь ее потерять. Эта потребность тоже порождена отчаянием.

Вместо этого я крепко сжимаю ее руку, укрывая своим телом от темноты и холода. Вот к чему мы бежим. Вот за что боремся. На сегодняшнюю ночь этого достаточно – и на всю жизнь тоже.

33 Холодное пробуждение

Флёр

Я выхожу из палатки, и Джек интересуется грубым, охрипшим от дыма и холодного горного воздуха голосом:

– Как спалось?

Ни одному из нас не удалось с легкостью заснуть, поскольку оба слишком остро ощущали близость друг друга и натянутое как струна напряжение между нами было невозможно игнорировать. Когда мы наконец задремали, Джек ворочался с боку на бок, терзаемый кошмарами, которые не давали ему ни минуты покоя. В конце концов я забралась в палатку и остаток ночи провела в одиночестве.

– Нормально, – вру я. – А тебе?

– Ужасно.

– Вообще-то, мне тоже, – признаюсь я со слабой улыбкой и замечаю, что Джек уже скатал свой спальный мешок.

Тут из палатки появляются Хулио и Эмбер и, опираясь друг на друга, на ходу надевают обувь.

– Доброе утро, – говорит Хулио, натягивая куртку. Он весь так и лучится солнечным светом.

Джек что-то мрачно бормочет в ответ.

У застенчиво улыбающейся Эмбер взлохмаченные волосы и одежда в полном беспорядке. Она – само воплощение огня, непослушные рыжие пряди обрамляют ее сияющие щеки, а карие глаза ярко сияют. Я неискренне улыбаюсь ей в ответ, безуспешно пытаясь пригладить собственные спутанные волосы.

– Мне нужно найти место, где я могла бы помыться.

Хулио указывает в сторону леса.

– Я чувствую запах пресной воды примерно в сотне ярдов отсюда. Течет на восток. Наверное, это ручей.

– И я с тобой, – тут же вызывается Эмбер, хватая свою косметичку. – Мы с Флёр пойдем в эту сторону. – Она неопределенно указывает туда же, куда и Хулио. – А вы, мальчики, можете отправиться в ту, – добавляет она, указывая чуть дальше на восток.

Хулио разражается отрывистым смехом.

– Парни не ходят в туалет группами. Мы с Джеком можем сделать это по очереди.

С этими словами Хулио шагает в противоположную сторону и скрывается за деревом, чтобы облегчиться. Джек берет свой рюкзак и в одиночестве уходит на восток.

Мы с Эмбер идем к ручью согласно объяснениям Хулио. Лес вокруг нас сгущается, пахнет хвойными деревьями и папоротниками. Мы слышим шепот воды, а вскоре набредаем и на сам ручей. Свежий, прохладный запах мха поднимается с берегов журчащего ручья, и мы следуем за ним к неглубокому бассейну. Камни, о которые я уперлась коленями, чтобы почистить зубы, холодны как лед.

Эмбер раздевается до нижнего белья. Нынче утром бледно-розовый шрам у нее на ноге почти не заметен, и холод, похоже, нисколько ее не беспокоит, когда она заходит в воду по бедра. Она брызгает водой себе под мышки и на лицо. Я пробую воду босой ногой. Пальцы тут же начинает покалывать, и я отдергиваю ногу.

– Ты разве не хочешь освежиться? – спрашивает она, намыливаясь мылом и смывая его.

Она с удивлением смотрит на меня, все еще стоящую у кромки воды. У меня стучат зубы, по коже бегут мурашки. Я уклончиво качаю головой.

– Не уверена.

Она бредет ко мне, протягивая руку.

– Ты можешь подержаться за меня. Все будет не так уж плохо.

Я вспоминаю ту ночь, когда мы с Джеком катались по замерзшему пруду и целовались в снегу, и вчерашнюю, после того как догорел костер. Холод не беспокоил меня до тех пор, пока мы с Джеком касались друг друга. Содрогнувшись, я стягиваю с себя одежду и позволяю Эмбер ввести меня в ручей, ахая от поднимающейся по ногам воды. Я быстро умываюсь одной рукой, а другой крепко цепляюсь за Эмбер. От потока ее силы у меня начинает кружиться голова.

– Хулио тоже терпеть не может холод. Он заставил меня всю ночь держать его за руку. – Эмбер закатывает глаза, но ей меня не обмануть. После их ночи вместе она так и сочится магией. – Хорошо, что он не делил палатку с Джеком, а то бы замерз насмерть.

Я плескаю водой себе на шею, выводя Эмбер из равновесия и заставляя нас обеих шататься на неровных камнях.

– Ты ведь не осталась с ним на ночь, правда? – спрашивает она.

Я пытаюсь побороть дрожь.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что Джек выглядит ужасно, а ты сейчас высасываешь всю мою силу.

– Извини, – говорю я, хотя в действительности ничуть не сожалею и не собираюсь отпускать ее руку.

– Вы с Джеком в порядке? – продолжает свой допрос Эмбер. – Это из-за того, что я сказала вчера? О том, что случилось в хижине?

– Нет, – поспешно заверяю я. – Ничего подобного. У нас все хорошо. – Во всяком случае, мне так кажется. – Просто вчера ночью его мучили кошмары. И отношения между нами казались несколько… интенсивными. – При воспоминании об этом у меня краснеют щеки. Как от соприкосновения наших рук у него учащался пульс. Как сквозь прерывистое дыхание я всем телом вслушивалась в напряженную тишину между нами, страстно желая заполнить ее. Но прошлой ночью он был таким ранимым. Таким уязвимым и неуверенным, что мои поползновения были бы не к месту. – Вчера мы все делали и говорили вещи, которые казались неправильными. И я подумала, что нам с Джеком ни к чему лишний повод для сожалений.