Буря времен года - [66]

– Единственный человек, удерживающий тебя подо льдом, – это ты сам.

Я захлопываю за собой дверь. Волны ударяются о корпус, над мачтой свистит ветер.

Флёр дрожит, протягивая мне спасательный жилет.

– А где Чилл?

– Он обязательно придет. – Я быстро перевязываю наши вещи еще несколькими веревками. Все, что я могу сделать, это продолжать двигаться вперед и надеяться, что Чилл найдет в себе мужество не отставать.

Ветер задувает длинные волосы Поппи ей в лицо, и она убирает их, не сводя глаз с закрытой двери.

– Почему он не идет? – Она продолжает выжидательно смотреть на каюту, и я беру ее за руку.

– Не надо, – шепчу я. – Он придет, когда будет готов.

Когда я закрепляю последнюю веревку на спасательной шлюпке, ко мне подходит Эмбер.

– Как, черт возьми, мы будем топить катер, если Чилл все еще на нем?

– Мы и не будем.

– Если мы этого не сделаем, его найдет береговая охрана.

– Тогда Чилл сможет прокатиться с ними до берега.

– Ты что, совсем спятил? Тогда Гея и Кронос точно узнают о том, где… – Тут дверь каюты со скрипом открывается, и Эмбер умолкает.

Чилл смотрит вниз, на чернильно-черную воду, и дрожащими руками тянется к пряжкам своего спасательного жилета. Расстегнув молнию до самого низа, он забирается на планшир[10], изо всех сил сжимая поручень побелевшими костяшками пальцев. Все обмениваются тревожными взглядами, но только я знаю, на краю какой пропасти он сейчас балансирует. Это не имеет ничего общего с холодом. Речь о том, чтобы победить собственный страх. А также и о том, чтобы доказать самому себе, что он больше не боится смерти.

Чилл стряхивает с себя спасательный жилет и сбрасывает его за борт. Неглубоко и часто дыша, он наблюдает, как тот уплывает все дальше от катера, и, сдавленно вскрикнув, ныряет в воду. Мы все бросаемся к перилам, опасно накренив судно, и изо всех сил пытаемся разглядеть силуэт Чилла в темноте. Хулио вспрыгивает на планшир, но я хватаю его за спасательный жилет, чтобы удержать.

Я указываю на темную фигуру в воде. Оранжевый жилет Чилла качается на залитых лунным светом волнах, как плот. Одной рукой он крепко прижимает его к своей груди, а другой рукой придерживает очки на носу и, упорно работая ногами, плывет к берегу.

– Оставьте его в покое. С ним все будет в порядке, – говорю я остальным и добавляю шепотом, только для Хулио: – Держись поближе к нему. На всякий случай.

Хулио ныряет и, оказавшись в холодной воде, разражается проклятиями. Еще три всплеска, и Поппи, Флёр и Мари следуют за ним. Вуди отцепляет кормовой швартов от спасательной шлюпки и прыгает вслед за девушками, увлекая за собой наши припасы.

Остаемся только мы с Эмбер.

– Ну что, ты готова? – спрашиваю я ее.

Она настороженно следит глазами за продвижением группы. Потом смотрит на полоску суши вдали.

– Определенно.

Я выключаю трюмные насосы и, призывая к ладоням мороз, прижимаю руки к обшивке судна. Она трещит и лопается в нескольких местах, оставляя щели, чтобы море могло просочиться внутрь и забрать свой трофей. Со времени побега из Обсерватории я впервые пользуюсь своей магией, и ощущения такие, будто я взялся бежать марафон без разминки. Когда корпус катера начинает заливать водой, я падаю на палубу, слишком изможденный, чтобы двигаться.

Эмбер тащит меня к планширу и, проверив пряжки на моем спасательном жилете, сбрасывает нас обоих за борт. Потом хватает меня за руку и тянет за собой в темной воде. Ее рука теплая, как мне и запомнилось, но это обстоятельство не вызывает у меня неприязни. Лишь когда я выравниваюсь и начинаю грести самостоятельно, она отпускает мою ладонь.

25 Куда ветер дует

Флёр

Чилл стоит в одиночестве у кромки воды со сдувшимся спасательным жилетом в руках и смотрит в темноту, через которую он только что пробирался. Остальная часть нашей компании валяется на песке, слушая шум волн, а океан тем временем целиком заглатывает катер.

Ветер пробирается под мою мокрую одежду, но мне все равно, ведь под ногами твердая почва. Мысленно я проникаю в шуршащие стебельки прибрежной травы, покрывающей дюны.

Джек падает рядом со мной и перекатывается на спину, раскинув руки. Его грудь тяжело вздымается и опускается, морская вода превратилась в слой инея на коже. Я протягиваю руку и сжимаю его ладонь. Его глаза закрыты, и лицо в лунном свете кажется призрачно-бледным, словно он израсходовал все силы на то, чтобы разорвать последнее звено, связывающее нас с миром Кроноса. Я отстраняюсь из опасения, как бы ненароком не вытянуть из него еще больше энергии, но он быстро хватает меня за руку.

– Не надо, – шепчет он. – Ты теплая. Это очень приятно.

Большим пальцем он выписывает круги на моей коже. Впервые с тех пор как проснулась, не я выступаю той, кто забирает, выпивает, осушает до дна. Я держу Джека за руку, и его дыхание постепенно замедляется. Наконец он погружается в сон. Он умиротворен, окутан ветром, от которого у меня самой стучат зубы, и я задаюсь вопросом, всегда ли так будет для нас. Всегда ли я буду чувствовать себя не в своей стихии, но при этом совершенно живой, находясь рядом с Джеком.

Слинки выползает из спасательной шлюпки, ощетинив хвост в темноте, и замирает на песке, навострив уши и громко рыча. Стараясь не разбудить Джека, я осторожно приподнимаюсь на локтях, чтобы узнать, что его так встревожило, и смотрю туда же, куда и кот – на автостоянку за дюнами.