Буря в раю - [33]

– Тогда почему мы в отдельных номерах? Эйприл пожала плечами, но не отвела глаз.

– Знаешь, для меня это все еще в новинку… Мне кажется, нам с тобой нужно побольше свободного места и времени. На всякий случай.

Голос ее дрогнул, и на лице Джека, как показалось Эйприл, гнев сменился заботой.

– Ты думаешь, что можешь надоесть мне за два дня? – Эйприл отвернулась, но Джек, взяв ее за плечи, привлек к себе. – Взгляни на меня!

Эйприл поняла, что ошиблась. Никакой заботы не было. В его голосе и в ледяном взгляде зеленых глаз читался все тот же старательно сдерживаемый гнев.

– Эйприл, я хочу узнать тебя. Никогда в жизни ни к одной другой женщине я не испытывал такого страстного влечения. Я понимаю, что тебя это пугает – и ты не одинока. Мне от этого тоже не по себе. Но я не прячусь и не бегу от своих чувств. И та женщина, к которой я стремлюсь, та, что целовала меня под деревом, она тоже не станет бежать и прятаться.

Эйприл, испуганная собственной бурной реакцией на его слова, попыталась освободиться, но Джек ее не отпустил.

– Хорошо, Джек Танго, – сдалась она. – Если ты хочешь узнать меня, то узнай меня всю, целиком. Та женщина, что занималась с тобой любовью на письменном столе, странна и непривычна для меня самой. – Она не стала добавлять, что с этой частью ее «я» не встречался еще никто, кроме Джека; но блеск в его глазах подсказал ей, что он это знает. – Я не играю с тобой. Я просто знаю, что некоторые вещи… скажем так, некоторые эпизоды моего прошлого могут изменить твои чувства. Ты просишь, чтобы я тебе доверяла, – да, я очень хочу тебе доверять. Но пока не могу. Ты говоришь о страхе – так вот, ты и представления не имеешь, что такое настоящий страх!

Возможно, Эйприл хотела сказать что-то еще, но в этот миг Джек прильнул к ее губам. Он целовал ее с такой отчаянной страстью, словно спасал жизнь – ей или самому себе. И Эйприл отвечала ему с жадностью отчаяния, понимая, что ее хрупкое счастье может разбиться в один миг.

Обвив рукой ее бедра, Джек спустился ниже и покрыл поцелуями нежную шею. Все тело его содрогалось от желания схватить ее на руки, унести в спальню и сделать так, чтобы она никогда больше в нем не сомневалась!

Однако холодное отчаяние, звучавшее в голосе Эйприл, заставило его содрогнуться от страха. Что, если она так и не поделится с ним своим горем? Или того хуже – поделится и попросит о помощи, а он не сможет ей помочь?

Джек с трудом заставил себя оторваться от нее и разжать объятия. Эйприл подняла глаза: сейчас они были темными, почти черными, и сердце Джека болезненно сжалось, когда он заметил в них выражение усталой покорности.

– Эйприл, расскажи мне все! – потребовал он севшим от волнения голосом. – Только так ты убедишься в моей верности. Все, что происходит между нами, бессмысленно, пока ты мне не доверяешь!

Припухшие от поцелуя губы дрогнули, и Джек проклял себя за то, что причиняет любимой такие мучения.

– Хорошо. Но не сейчас. Мне нужно…

Голос ее дрогнул, и из груди вырвалось задушенное рыдание. Джек крепко прижал Эйприл к себе.

– Все хорошо. Я понимаю.

Нежно целуя ее в волосы, он смотрел поверх се головы на сияющее мексиканское солнце.

– Знаешь что? Схожу-ка я прогуляюсь. Тебе, наверно, нужно подготовиться к слушаниям, а я тем временем изучу окрестности и сделаю несколько снимков.

– Хорошо, – ответила она после долгого молчания.

Голос ее звучал хрипло от невыплаканных слез. Джеку требовалась вся сила воли, чтобы оставить ее в такую минуту; но он понимал, что по самый правильный выход. На Эйприл нельзя давить – иначе она замкнется в себе. Сейчас лучше всего просто оставить ее в покое.

Джек закинул за плечо свою ковровую сумку.

– Может быть, я задержусь до темноты. Мели захочешь есть, закажи себе чего-нибудь в номер. – Он поднял глаза, но Эйприл стояла, отвернувшись к окну. – Или, может, поужинаем где-нибудь в городе? Я поищу подходящее место.

Больше говорить было не о чем. Джек двинулся к дверям.

– Джек!

Обернувшись, Джек увидел ее лицо.

– Да?

– Спасибо тебе.

Голос у нее дрожал, но лицо было спокойным и строгим. В этот миг Джек Танго понял, что любит эту женщину.

– Поговорим, когда я вернусь.

– Хорошо.

– А отдельный номер мне не нужен. Мы будем спать в одной постели. – С этими словами он повернулся и быстро вышел. Но, прежде чем закрылась дверь, до слуха его долетел тихий, почти неслышный ответ:

– Дай-то бог…

8

Эйприл смяла лист бумаги и бросила его и корзину для мусора, предусмотрительно поставленную поближе к столу. Вот уже в десятый раз она принималась за свою завтрашнюю речь – и все безуспешно. Прощальные слова Джека не шли у нее из головы, взгляд блуждал от двери к окну, от окна к настольным часам, а при каждом шорохе она вскакивала и кидалась к дверям.

Где же он?!

Эйприл встала и подошла к окну, массируя затекшую спину. На улице было еще светло, но сумерки быстро сгущались.

Эйприл понимала, что обижаться на Джека не за что. Он сделал то, о чем она и просила, – дал ей время подумать. Однако Эйприл не могла думать. Едва закрылась дверь, она уже готова была бежать за ним и умолять его вернуться и выслушать. В часы ожидания Эйприл снова и снова мысленно прокручивала в мозгу свою историю во всех отвратительных подробностях, пока наконец эта пытка не стала невыносимой.