Бурная неделя Гидеона - [43]

— Я убеждена, что так оно и есть на самом деле.

— Ну так что же, есть прекрасный способ доказать это, поскольку исчезнувшая сумма денег была переведена на счет с платежами в рассрочку, которые полностью оказались фиктивными. Знали ли вы об этом и сообщал ли он вам?..

— Я рассказала полиции все, что мне было известно по этому делу, твердо держалась своей линии миссис Эдмундсан. — Если вас, мистер Гидеон, это не устраивает, я буду вынуждена прибегнуть к помощи своего адвоката. Если вы полагаете, что этого недостаточно — потерять…

На её глазах появились слезы.

Да, эта вдовушка, так элегантно одетая в темного цвета платье, чтобы оттенить её красоту, могла при случае держаться так непоколебимо и твердо, как глыба гранита. Гидеон, лично убедившись в привлекательности этих замечательных глаз и проникновенности столь сладкого голоса, отлично понимал теперь обуревавшее Каммингса беспокойство. Но как могло случиться, что эта женщина, которая слыла страстно влюбленной в мужа, могла проявлять столько хладнокровия после столь недавней трагедии?

Что произошло?

Гидион оставил её, уйдя, так сказать, по-дипломатически, т. е. ничем себя не связывая и не заверяя её, что его коллеги больше не появятся в этом доме, чтобы досаждать ей. Теперь он все больше и больше укреплялся в своем убеждении, что у Каммингса четко срабатывала интуиция. Все это дело было каким-то выходящим за рамки обычного, но как обеспечить необходимые улики? Гидеон решил дать своему подчиненному ещё несколько недель на распутывание этого клубка противоречий, поскольку у него сложилось мнение, что следствие отнюдь не закончится враз, а будет тянуться и тянуться.

Входя в кабинет, Гидеон увидел, что его поджидает Смедд. Он пожал ему руку, испытывав, как внезапно в нем пробудилось что-то похожее на легкую надежду… Разве не ясно, что Смедд ни за что на свете не покинул бы ввереннего ему участка не будь у него необходимости доложить ему какие-то серьезные свежие новости.

Гидеон пригласил его присесть и предложил закурить, поскольку он начал симпатизировать этому человеку. Смедд, поблагодарив, стал пыхать мелкими нервными затяжками.

— Я вполне осознаю тот особый интерес, который вы проявляете к этому делу, а посему предпочел прийти к вам сам, чтобы переговорить о нем лично.

— Весьма мило с вашей стороны.

— Дело в том, что я разыскал одного свидетеля, который мог бы нам помочь в выяснении этой ситуации с кино: речь идет о молодом парне, примерно того же возраста, что и Уильям Роуз. Один из моих сотрудников в беседе с кассиршей выяснил, что, по её словам, этот парень регулярно, пару раз в неделю, бывает в кино.

— Ну и что из того?

— Так вот, он уверяет, что видел Мэри, но только в одиночку, степенно произнес Медд. — Он божится, упоминая всех возможных святых… что никто её не сопровождал. Он заметил её, ибо несколько знает Мэри и, вероятно, слегка вздыхает тайком по ней, так сказать, испытывая безответную и невысказанную любовь! — несколько насмешливо прокомментировал свои слова Смедд. — Это свидетельство, впрочем, подтверждает все выводы следствия. Я уже стольких допросил на счет этого ножа. Никто не слышал от Уильяма, чтобы тот терял его. Напротив, никто и не видел его при нем после того момента, когда он, по его заявлению, потерял нож. И все же, — вполне искренне заключил свою тираду Смедд, — это нельзя рассматривать как доказательство.

Да, подумалось Гидеону, чего-чего, а добросовестности этому полисмену не занимать.

— В то же время есть один вопрос, который мне хотелось бы обсудить с вами лично, мистер комендент. — Должно ли вынудить эту молодую особу признаться, что она сказала неправду насчет посещения кино, или же стоит все же немного выждать? Ведь в следующий вторник Роузу предстоит второй допрос и его дело, естественно, будет затем отослано на усмотрение присяжных заседателей.

— Знаете что, — раздумчиво ответил Гидеон, — было бы надежнее проверить этого юнца на полную надежность его высказываний, прежде чем отправлять дело в суд. Следовало бы постараться разыскать других свидетелей. Не забывайте, что адвокат и защита расшибутся в лепешку, чтобы выудить кого-нибудь, кто видел их вместе и слышал, как Уильям жаловался на то, что потерял этот злополучный нож.

— Постарайтесь правильно понять то, что я вам сейчас скажу: уверен, что защитники сделают ставку на душевное расстройство. Они отлично понимают, что это — единственный стоящий аргумент. Поэтому я лично предпочел бы не устраивать в суде показания молодой сестры обвиняемого, чтобы не втягивать присяжных заседателей на ложный путь, а перед процессом мне хотелось бы ясно дать ей понять, и только ей, что мы твердо убеждены в том, что она солгала.

— О! На это времени у нас ещё предостаточно! — воскликнул Гидеон. Его дело пройдет слушанием не ранее июня месяца, самое позднее в конце мая. И я уверен, что вы ничего не оставите в нем на волю случая.

— Да, это не в моих правилах, — чуть ли не агрессивно согласился Смедд.

Гидеону ничего не было известно о том, что именно в эти минуты адвокат Уильяма вел беседу с его матерью и сестрой и в их загородном домишке, расположенном неподалеку от центрального участка подразделения «Эйч-5». Адвокат был человеком средних лет, одетым в скромную, видавшую виды одежду, и на его черты, казалось, наложился длительный и суровый опыт его профессии. Он сидел в комнате, выходившей на улицу, перед миссис Роуз старой на вид матушкой, усталой, бесконечно печальной и выглядевшей лет на десять старше своего возраста.