Бурда-Моден - [9]

Гад! Все испортил! И так мало осталось, а он...

- Отвяжись! - рявкнул я. - Выводи, когда хочешь! Что тебе от меня надо?!

- Значит вечером... - заключил Петрович. - А не жаль?

- А ты как думаешь? Кайф мне обломал!..

- Да он тебя про девку, - хмыкнул Пшибурджевский.

Девку? Какую девку? Ах это... Я пожал плечами.

- Там мэр ждет... - начал было Потапов.

- Подождет, - отрезал я. Сволочи, такой кайф обломали!

Я пек ежевичный торт. Чистая кухня, свежие продукты - готовить одно удовольствие. Засунул в духовку коржи и стал растирать ежевику. Сладкая багровая масса похрустывала под ложкой. Тоскливый цвет. Свернувшаяся кровь, солнце за тучами - закат, который видишь в последний раз. Открылась дверь и кто-то со смазанным, неразличимым лицом сказал: "Выходи..." Я вышел и ежевичный свет ударил в глаза. Человек толкнул меня в спину и мы двинулись вверх по тропинке. Шли долго. Поселок лежал на ладони, как на карте-трехверстке. Сгоревшие дома, сетка дорог и тропинок, окопы старые и новые, начатые нами, но брошенные за ненадобностью, две пулеметные точки... На "верхотуре" стояла машина Пшибурджевского - маскировочная сеть натянута, пост выставлен, сидят, хлещут самогонку... Мы шли, а в голове, в такт шагам, метрономом, стучало: "Пора начинать, пора, пора, пора..."

Когда мы выбрались к скалам начало темнеть. "Иди вперед" - человек остановился, снял с плеча автомат. Времени оставалось немного, я закричал и в ту же секунду услышал далекий крик Ирки. "Здесь! Я здесь, сюда!" Я понял, что она - это я, но человек за спиной уже нажал на спуск...

Умирать не страшно. Особенно во сне. Но когда на небе вдруг появляются тучи или полыхнет из-за облаков солнце, я вздрагиваю. Боюсь, что это не солнце, что из облаков вместо дождя упадет пепел и единственный наш дозиметр закудахчет, отсчитывая рентгены. Сохранились шахты, целы пусковые установки и в прибрежных водах плавает вполне достаточно. Две субмарины захватили на рейде Севастополя и еще, кажется, база под Джанкоем...

Табу. Последнее средство. Никто не знает силы ответного удара и количество шахт, оставшихся там, куда ушли твои ракеты. Старая власть пыталась эвакуировать установки из опасных регионов. Вывозили и демонтировали, пока не оказалось, что вывозить некуда.

Два залпа научили думать и заставили бояться. Зап и Востсиб. Обмен ударами, локальный конфликт. Правда, был еще Воронеж... Последняя незаконсервированная АЭС и кучка идиотов, возомнивших себя хозяевами страны. Теперь под Царицыном ловятся лимонно-желтые безглазые раки размером с БТР... Только ловить их некому. Связи нет не случайно. Второй год безумствует в ионосфере чудовищная магнитная буря, подавившая эфир. Так и не смог привыкнуть к северным сияниям, ложным солнцам и прочим небесным чудесам. Многие видят в этом знамение, привет от Иоанна Богослова.

Табу. На смену прежним заповедям пришли другие. Новые времена, новая мораль. "Не убий, не укради, не возжелай..." Библейская рухлядь! Шелуха осыпалась быстро, остался один и главный закон - "ударь первым". Многого я не понимаю. Почему, например, допустимо реквизировать выпивку, а за "травку" следует платить. Пусть немного, чисто символически... После акции, захваченное оружие распределяется по жребию и не дай Бог кому-то смухлевать! Прикуривать - только от спички или зажигалки, ни в коем случае от самопалки. Из карточных игр нормальная лишь бура, остальные - "игры для гомиков".

Другие времена и ценности, другой мир, другая жизнь. Не могу вспомнить прошлое! Восьмичасовая работа с перерывом на обед, перекуры с ребятами, треп и анекдотики, столовая-тошниловка, где люди стоят в очереди... Не боятся стоять, ощущая соседа за спиной. Дико! Интересно, скажи мне тогда в кого я превращусь, поверил бы? Я ведь мирным человеком был. Никаких мордобоев, выяснений отношений в пивных, быдло ненавидел... Крутым парнем стал, однако.

Никто не помнит прошлого, но каждый цепляется за него как может. Шуров лелеет "биговскую" ручку, а Пшибурджевский пьет из хрустальной антикварной рюмочки, не расставаясь ни на минуту...

Стоит начать, не остановишься. Утром я не удержался, почистил зубы. От души, с удовольствием. И пасты выдавил сантиметр, не меньше. Тут же пожалел и пришлось долго уговаривать себя, что тюбик еще не пуст, что буду экономить, что иначе нельзя - башка трещит, во рту пересохло и горько от желчи, а надо быть в форме...

Так я ничего и не решил. Изменить приговор невозможно, нет у меня права отменять. Снять часового, похитить, спасти, бежать в горы - все это бред, сюжет для вымерших киношников. Уйти дадут не дальше окраины. Обложат, зажмут и расстреляют. Как Витьку-маленького... А если и получится? Рай в шалаше, идиллия на руинах. До Симферополя не доберешься, напорешься на стаю малолеток или ночков. Те еще волки. Может рискнуть морем?..

Достал сигарету, тщательно размял и долго прикуривал, стараясь успокоиться. Шанс имелся, крошечный, но реальный. Теплоходик у причала. Убогое прогулочное суденышко, черт знает как и когда попавшее сюда. Задолго до развала оно носило гордое имя какого-нибудь пионера-героя. Катали на нем курортников, возили народнохозяйственные грузы. При Сытине курортники исчезли, посудину покрасили в камуфляжный цвет, приспособив под плавучую тюрьму. Сытин обожал подобные шутки. Вскоре Сытин кончился, а кораблик остался стоять на приколе, забытый и никому не нужный. Горючего не было, да и обстановка не располагала к морским прогулкам. Теплоходик я присмотрел давно, не поленился облазить. Ходовая часть потрепана, проводка на соплях. Ничего, мне на нем не в кругосветку... Стоп. Не спеши. Главное - понять, кто же меня пасет. А то что пасти обязательно будут мне доходчиво объяснили в Красном Доме.