Буратино в Изумрудном городе - [10]
— И кусты колючие. Все бока обдерёшь, — проворчал Артемон.
— Ой, Артоша, вы заговорили! — обрадовалась Мальвина. — Вот чудеса!
— А я всегда говорил, — обиделся Артемон, — только вы не понимали. Гав! Гав!
На ветку сосны уселась нахальная сорока.
— А куда вы, друзья, собрались идти? — с любопытством спросила она путников.
— В Изумрудный город к правителю Страшиле, — с готовностью ответил папа Карло.
— Идите, идите, — с издёвкой затараторила птица. — Там вас очень, очень ласково встретят! — Помахала длинным хвостом и с хохотом улетела.
— Чего это она? — удивился папа Карло.
Он натянул на плечи лямки мешка, в котором лежал Бура- тино, и поднял с земли суковатую палку. Мальвина взобралась на спину Артемону, а Пьеро, как обычно, крепко ухватился за его хвост, и они пошли в сторону, противоположную горам, на юг, надеясь, что выберутся к Изумрудному городу.
В СТАРОЙ МАСТЕРСКОЙ
У главного распорядителя Руфа Билана на поясе всегда висела связка ключей.
— А ключ от моей столярной мастерской у тебя? — спросил у него Урфин Джюс.
— Да, ваше превосходительство, я знал, что вы обязательно вернётесь, и никого туда не пускал, — угодливо ответил Билан.
— Заткнись! — поморщился Урфин и махнул рукой. — Пошли!
Столярная мастерская находилась в самом дальнем углу дворца.
— Давненько я тут не был, — размышлял Урфин, проходя по длинному коридору. — На первых порах мне надо иметь несколько злых дуболомов с крепкими дубинами для усмирения недовольных. А такие, конечно, найдутся.
В мастерской всё было так, как Урфин оставил тринадцать лет назад. Только по углам висела паутина с дохлыми мухами, и везде лежал толстый слой пыли. На верстаке стояли две готовые дубовые головы. Они зло скалили зубы и смотрели на Урфина стеклянными глазами-пуговицами. Под верстаком лежали круглые деревянные туловища-брёвна с ногами и без ног. А на стене рядком висели руки — правые и левые. Целых дубо- ломов видно не было. Да и не годились бы они ни на что, так как оживлять их было нечем. На полу валялись пустые жестяные фляги из-под волшебного живительного порошка…
— А живые дуболомы ещё где-нибудь остались? — спросил Урфин у Руфа Билана.
— Да, да, ваше превосходительство, целых три штуки! — поспешил сообщить главный распорядитель. — Двое работают в огороде, а один — в саду.
— Срочно позвать их сюда! — приказал Урфин.
Через пять минут перед ним стояла троица улыбающихся дуболомов с лопатами.
— А чего это они радуются? — удивился Урфин. — У одного на руке пальцев не хватает, другой хромает, а у третьего вообще голова трясётся… Инвалиды какие-то, а не дуболомы!
— Вы правы, повелитель! У них когда-то был боевой норов, но… этот… Страшила приказал переделать их злые лица на добрые, и они потеряли воинственный пыл, а за прошедшие годы износились и поломались…
Урфин взял с верстака отвёртку и молоток и за полчаса поменял у двух дуболомов по ноге и руке на более крепкие. Дуболомы обрадовались и стали хвастаться друг перед другом. У одного новая рука оказалась красного цвета, а нога — синего, а у другого — наоборот.
Быстро сорвав двум дуболомам-огородникам улыбающиеся головы, Урфин приделал им другие, со злым выражением лица, а в руки всунул вместо лопат здоровые дубины.
— Совсем другое дело! — удовлетворённо потёр он руки. — Одного поставим у дворца на место солдата, а другого — у входа в тронный зал. И пускай бьют своими дубинами всех непрошеных гостей!
— Очень справедливо! — поспешил поддакнуть Руф Билан.
Для третьего дуболома злой головы не нашлось, а делать ему вместо доброго новое злое лицо Урфину было некогда.
— Должен вам, ваше превосходительство, сообщить, — зашептал Руф Билан, — что этот дуболом работал садовником, выращивал розы и на этой почве стал того… поэтом.
— Да ну? — заинтересовался Урфин. — Тогда пускай прочтёт своё стихотворение.
Поэт заулыбался и выпалил:
— Что он себе позволяет! — возмутился Урфин, обернувшись к Руфу Билану. — Он что, с приветом?
Дуболом тут же сочинил:
— Дурь какая-то, — махнул рукой Урфин. — Отправьте его подальше, сторожить входные ворота. Видеть его не хочу!
— Смирно! — скомандовал он дуболомам. — За разводящим — шагом марш!
И два солдата, вскинув на плечи боевые дубины, дружно, в ногу, затопали за Руфом Биланом. А третий, с садовой лопатой, зашагал не в ногу. Он же был поэт.
ПЕРВЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ
Утром следующего дня, когда Урфин вошёл в тронный зал, людоед уже проснулся и, от нечего делать, ковырял пальцем в носу.
— Это неприлично, — стал втолковывать ему главный министр. Потом осмотрел зал, взял дубину людоеда и спрятал за трон. — Не следует пугать посетителей.
Дверь приоткрылась, и в ней показалась голова часового-дуболома:
— Начальник, тут гость пришёл. Впустить?
— Давай, — разрешил Урфин.
И в тронный зал вошёл седой старик в помятой одежде и грязных башмаках. Видно было, что он проделал длинный путь и очень устал, но на его лице сияла радостная улыбка. На руках он держал двух кукол, а за спиной у него висел вещевой мешок.
