Буран - [15]

— Приятно знать, что не все журналисты такие, как Карл Осборн.

— Он приглашал меня поужинать с ним.

Тони не понимала, зачем сообщила это Стэнли.

Тот удивился:

— И что вы ему ответили?

— Разумеется, отказалась.

— Можно было догадаться. — Стэнли смутился. — Не мое это дело, но он вас не достоин. — Стэнли выключил телевизор. — Что ж, мы избежали распятия на телевидении.

— Завтра газет не будет — Рождество. Думаю, мы оправдались — разве что возникнут непредвиденные обстоятельства.

— Да, если пропадет еще один кролик — кошмар начнется сначала.

— В лаборатории больше не будет инцидентов, связанных с безопасностью, — твердо сказала Тони. — Я это обеспечу.

Стэнли кивнул:

— Должен сказать, вы невероятно успешно справились с ситуацией. Я вам очень признателен.

Тони залилась румянцем:

— Мы сказали правду, и нам поверили.

Они улыбнулись друг другу. Это была счастливая минута близости. От избытка чувств Стэнли крепко обнял Тони. Она так же крепко сжала его в объятиях.

Она стояла бы так вечно, но через несколько секунд он осторожно освободился. Вид у него был смущенный. Собака встала и слегка толкнула Стэнли носом. Он сказал:

— Нелли хочет на улицу. Не подышать ли нам свежим воздухом?

— Конечно.

Они вышли из дому и увидели, что все белым-бело. Собака побежала к обрыву, они пошли следом.

— Какие у вас планы на Рождество?

— Поеду на воды со знакомыми — все бессемейные или бездетные. Побалуем себя, поболтаем.

— Звучит здорово. Мне казалось, что вы обычно забираете к себе маму.

— В этом году ее берет моя сестра, что меня удивило.

— Удивило?

Тони скорчила гримаску:

— У Беллы трое детей, и она считает, что это освобождает ее от других обязанностей. Хотя я думаю иначе.

— Хотите когда-нибудь обзавестись детьми?

— Возможно. Но я не хочу жертвовать всем другим в жизни ради того, чтобы стать матерью.

— Не думаю, что вам придется всем жертвовать, — заметил Стэнли.

— А вы? Вы бы могли снова завести семью.

— Нет, — быстро ответил он. — Это бы расстроило детей.

Тони немного огорчилась, что он так решительно настроен.

Они дошли до обрыва. Налево был спуск к берегу, направо — отвесный обрыв. С этой стороны стоял деревянный заборчик немного выше метра. Они облокотились на него.

— Какое красивое место, — сказала Тони.

— Четыре часа назад я думал, что лишусь его. Мне пришлось заложить дом в обеспечение кредита. Если я становлюсь банкротом, банк забирает дом.

— Но ваша семья…

— Это бы их убило. Теперь, после того как Марты не стало, они для меня все.

Тони посмотрела на него. Стэнли был очень серьезен. Зачем он ей все это говорил? Хочет, чтобы она поняла, как важна для него сплоченность семьи?

— То есть вы не сделаете ничего, что поставило бы под угрозу единство вашей семьи, — подытожила Тони.

— Да. Они черпают в нем силу, осознают они это или нет.

Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза:

— И это для вас так важно, что вы никогда не заведете новую семью?

— Да.

Все стало ясно. Она ему нравилась, но он не собирался менять их отношения. Объятие в кабинете было спонтанным проявлением радости, и теперь Стэнли поставил все на свои места. Чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы, Тони отвернулась и сказала:

— Ветер…

Ее спас Том, который бежал под снегопадом и кричал:

— Дедушка! Дедушка! Дядя Кит приехал!

Они все вместе вернулись к дому.

Тони не хотела встречаться с Китом, но ее сумочка осталась в доме, поэтому ей пришлось войти вслед за Стэнли.

Кит был на кухне. Возвращение блудного сына, подумала Тони. Она стояла у кухонной двери и смотрела, как Стэнли здоровается с ним. Кит настороженно протянул руку, но отец его обнял.

— Я очень рад, что ты приехал, — сказал Стэнли.

— Пойду возьму из машины сумку. Я в коттедж, хорошо? — спросил Кит.

Миранда, нервничая, ответила:

— Нет, наверх.

— Но…

Ольга его опередила:

— Так решил папа, а это — его дом.

Тони увидела, как в глазах Кита мелькнула злоба, но он мигом взял себя в руки.

— Ладно, — согласился он.

Тони проскользнула в кабинет Стэнли. Сумочка лежала на письменном столе, там, где она ее оставила. Она повесила ее на плечо и вернулась в прихожую. Заглянув в кухню, она увидела Стэнли, помахала ему рукой, он вышел к ней.

— Спасибо за все, Тони. Счастливого Рождества.

— Вам тоже.

Она торопливо вышла.

Кит был во дворе — открывал багажник машины. Тони надеялась пройти мимо него, не заговаривая, но, когда она открывала дверцу машины, он поднял глаза, и их взгляды встретились.

— Счастливого Рождества, Кит, — вежливо пожелала Тони.

Он достал из багажника кейс и захлопнул крышку.

— Исчезни, сука, — процедил он и пошел к дому.

Крейг был в полном восторге, снова увидев Софи. Он увлекся ею на дне рождения своей матери. Софи, хорошенькая девушка, темноглазая и черноволосая, взяла его, однако, не красотой, а повадкой. Ее ничто не могло удивить — ни дедушкин «Феррари-Ф50», ни мастерство Крейга-футболиста, ни то, что его мать — адвокат. Софи одевалась, как хотела, курила сигареты, а когда разговор вызывал у нее скуку, уходила, не дослушав.

Поэтому ладить с ней было трудно. Крейг обнаружил, что в Стипфолле ей ничего не нравится. В лучшем случае она молчала, во всех прочих презрительно бросала: «Примитив», «Мура» или «Жуть». Но не уходила, и он понял: ей с ним не скучно.