Бунтарка, ставшая святой - [13]

— Часто ли вы берете с собой сына в поездки?

— Я всегда беру его с собой на съемки, даже если приходится лететь на другой континент. Причем подготовка к путешествию стала у нас с ним любимым ритуалом. Мэддокс уже понимает, чем я занимаюсь. Недавно кто-то спросил его об Африке, и он ответил: "Африка — это там, где работает моя мама".

Я поняла, что я женщина

— Наверное, став матерью, ты много нового о себе узнала?

— Я помяла, что я женщина. Мой сын дал мне почувствовать, что я женщина, потому что я не знала, что во мне есть эта мягкость, эта забота. Он напомнил мне, как быть смешной и делать глупости, мы с ним играем. Я опять научилась смеяться! Мэддокс научил меня быть и женщиной и… ребенком! Я люблю его! Он просто супер!

— С такой тяжелой работой у тебя на детей-то есть свободные деньки?

После каждого фильма я беру два месяца, и мы едем все вместе в Штаты.

Счастливая мать говорит, что больше всего на свете любит просыпаться по утрам рядом с Мэдди, который смотрит на нее и беззаботно улыбается.

Счастье материнства так переполнило ее, что одного малыша ей показалось мало и вскоре она удочерила Захару, шестимесячную девочку из Эфиопии.

Мать-одиночка по-собственному желанию

Если бы годом раньше кто-то сказал Энджи, что вместо вечеринок, компании незнакомых мужчин и доступных удовольствии она будет проводить вечера дома с детьми, девушка просто рассмеялась бы в лицо фантазеру. Между тем с появлением Мэддокса жизнь Анджелины круто изменилась.

Одной ей было тяжело. Роль матери-одиночки оказалась сложнее, чем она думала. Самым сложным было то, что она теперь совсем не принадлежала себе. Анджелина, которая раньше большинство трюков выполняла сама, теперь требовала дублеров-каскадеров, не желая рисковать понапрасну.

Она без лишних сожалений отказывалась от работы, если требовалось уезжать из Лос-Анджелеса, и соглашалась на проекты, которые могли бы быть интересны Мэддоксу и Захаре, — как, например, мультфильм "Подводная братва", где ее голосом заговорила рыбка Лола. А прежде чем привести кавалера домой, она думала о том, как отреагируют на это дети.

Бойцовая рыбка

— Что прельстило тебя в неблагодарной работе за кадром в мультфильме "Подводная братва"?

— Я сделала это прежде всего для Мэддокса и Захары. "Шрэка" мы смотрели с ним, наверное, раз шестьдесят. И он очень хотел, чтобы я приняла участие в работе над каким-нибудь мультфильмом.

— И как им "Подводная братва"?

— Мэддокс был самым строгим критиком из всех, кто смотрел мультфильм на Пьяцца Санто-Марко! Я думала, он узнает мою рыбку. Но когда, показав на Лолу, я сказала ему: "Это мамочка!" — он совершенно запутался. Понять, как я могла попасть в мультик и стать рыбкой, — это было выше его понимания!

— Если бы ты на самом деле могла стать рыбкой, какую "породу" ты бы предпочла?

— Мне по духу больше близка японская бойцовая рыбка. У меня такой же характер!

В это время она сблизилась с французским актером Оливье Мартинесом, бойфрендом Кайли Миноуг, который, как ей казалось, понимал ее как никто другой. А когда возмущенная певица приехала разбираться, Анджелина по своему обыкновению хотела было просто затащить ее в постель и тем самым вопрос с бойфрендами закрыть раз и навсегда. Но потом передумала и отправилась в свою очередную поездку в качестве посла мира, оставив их разбираться вдвоем.

Дарить друг другу улыбки

— Ты не сожалеешь о том, что когда-то была настолько публично влюблена в Биллли Боба?

— Нет, нисколько. Я знаю, каждый раз, когда я говорила что-нибудь хорошее о нем, это делало его очень счастливым и в то время он стоил этого. Я не верю в сожаление. Вы учитесь, и Вы идете дальше. У нас обоих была черная полоса в жизни, а когда мы нашли друг друга, мы заново научились смеяться вместе, а смех — красивая вещь. Это было лучшей вещью в наших отношениях — мы дарили друг другу улыбки. Но та дружба, к сожалению, не сохранилась. Ничто не длится вечно…

Железные тиски депрессии

Вернувшись из поездки, она опять попала в железные тиски депрессии. Как-то она сидела на кухне и роняла в чашку с кофе соленые слезы. Было раннее утро, которое началось для актрисы с е-мейла первого мужа. "Я не узнаю тебя, — писал Джонни Ли Миллер. — Недавно видел тебя мельком на одной премьере. У тебя было лицо человека, которому срочно нужна помощь, — потерянное, бледное, словно неживое. Я знаю, как много ты делаешь для благотворительности, сколько сил отдаешь поездкам по Африке, Азии, Югославии. Тебе не кажется, что пора подумать и о себе? Позвони мне, если я могу хоть чем-то тебе помочь".

Анджелина плакала, потому что знала — в словах Джонни слишком многое было правдой. Она и сама не знала, хватит ли у нее сил выдержать все это, быть хорошей матерью, продолжать работать. Она чувствовала, что сейчас ей, как никогда раньше, требуется помощь мужчины — сильного, уверенного в себе человека, который будет гладить ее перед сном по лицу, приговаривая: "Я с тобой. Все будет хорошо".

Нож, лежавший на кухонном столе, оказался у нее в руках. Она медленно, словно во сне, провела им по запястью — на коже остался бледно-розовый след. Анджелина закрыла глаза и сделала все, как раньше, — закусила губу, набрала в легкие побольше воздуха и… приготовилась к такой знакомой обжигающе-сладкой боли.