Бунт на борту - [30]
— Стрельба взводом! Взво-од!..
Роковую команду заглушили крики смертников:
— Да здравствует революция!..
— Смерть тиранам!..
— Умираем за народ!..
— …Пли!
Залп. Тишина. И снова:
— Пли!..
Второй залп. Со зловещим карканьем поднялись испуганные вороны и черной тучей повисли над садом.
Солнце уже вставало над Финским заливом, когда в городе запели гудки. Начала «Вольта», подхватили Балтийская мануфактура, «Крулль», «Двигатель». Долго не смолкали скорбные гудки: рабочий класс Ревеля прощался с героями-азовцами. А в эту минуту около острова Нарген, там, где на карте отмечена стометровая глубина, с борта портового буксира бросили в море восемнадцать наглухо забитых ящиков.
Одним из последних аккордов первой русской революции было исключительное по дерзости восстание «Скорого».
17 октября 1907 года. Владивостокский рейд. В 8 часов 30 минут эсминец «Скорый» снимается с бочки, подходит к стенке и начинает грузить уголь. Бункеровка окончена, окатили палубу из брандспойтов. Задымили трубы. Миноносец разводит пары во всех четырех котлах, отходит от стенки и мчится к Гнилому углу, где расположены казармы 2-го армейского полка. На ходу «Скорый», к ужасу офицеров и командующего эскадрой, поднимает красный флаг революции.
С мостика эсминца видно, что полк выстроен на плацу. «Скорый» выкидывает сигнал «добро». И вдруг полк панически разбегается. Тогда эсминец начинает; словно ястреб, кружить по бухте и открывает артогонь по казармам полка.
Суть этих событий в следующем. Владивостокский гарнизон тайно готовил восстание. Кроме моряков, должны были восстать и пехотные части — 10-й и 12-й сибирские стрелковые полки и 2-й армейский пехотный полк. Начал восстание «Скорый». Когда же на «Скором» увидели, что 2-й армейский не поддержал восстания, матросы обстреляли казармы. Эскадра, стоявшая в бухте, сперва была безучастной свидетельницей этих событий.
В штабе эскадры струсили, думали, что к «Скорому» присоединятся и другие корабли. Но эсминец был одинок. И адмирал решился.
В 12.00 миноносец «Грозный» выпустил по «Скорому» торпеду. Она прошла без вреда под кормой восставшего корабля. Тогда канонерка «Маньчжур», а также миноносцы «Смелый», «Сердитый» и «Грозный» открыли по «Скорому» артиллерийский огонь. Стреляли офицеры, так как матросы все как один отказались убивать своих товарищей.
«Скорый», отстреливаясь, пошел самым полным к выходу из бухты, надеясь вырваться в море. Но снаряды загородили ему путь и заставили вернуться. И «Скорый» принял неравный бой.
Но выстрелы его звучали все реже и реже. Тяжелым снарядом с канонерки перебило паровые трубы «Скорого» и заклинило руль. Эсминец рыскнул круто влево и выскочил на мель у Штабной пристани.
На корабле были убиты шесть матросов и руководитель восстания унтер-офицер Пайлов. Много матросов погибло при взрыве труб. Восстание продолжалось четыре часа.
Оставшихся в живых судили военно-полевым судом. Приговор был жестокий: расстрел, каторжные работы, дисциплинарные батальоны и тюрьмы. Оправданных по суду не было.
Сплоченная, спаянная революционной идеей команда «Скорого» не имела ни предателей, ни трусов, ни колеблющихся.
Отгремела первая русская революция 1905–1907 годов.
Наступила пора черной реакции, потом кровавый угар первой мировой войны. Кронштадт и Балтийский флот объявлены на «осадном положении», за нарушение его — военно-полевой суд. И все же сигналом грядущего Октября снова звучат мятежные, зовущие слова: «В ружье, товарищи!..»
В 1915 году вспыхнули волнения на линкоре «Гангут». Начальство успело изолировать «Гангут» от других кораблей Балтфлота, а затем стрелковые команды береговых флотских экипажей, укомплектованные из самых отсталых и забитых матросов, расправились с гангутцами.
Затем Февральская революция. Матросы принимают в ней активное участие.
23 октября 1917 года. Выстрел «Авроры». Славный русский военный флот ложится на курс, проложенный великим Лениным.
1963 г.
ЧЕРНЫЙ ВЕТЕР
Ночной черный ветер мечется по обледенелым гранитным набережным, по заваленным сугробами улицам и площадям, мечется и тащит шипящие змеи снежной поземки.
Питер зимы 1918 года.
Страшен, дик, темен и глух был он, с погасшими трубами заводов, с погасшими уличными фонарями. Темно и в многоэтажных громадах домов, только немощный свет «моргалки» кое-где еле сочился на улицу, да на лепных потолках особняков порой мерцал зыбкий отсвет «буржуек».
Черен город, а низкие облака над ним раскалились от огромного зарева. Это горели разгромленные винные склады, а на чистый вест обметали черное небо огненные метлы кронштадтских прожекторов, и в их свете то блеснет, то померкнет Адмиралтейская игла.
Темен город и безмолвен. Только змеиное шипение поземки да тяжелые, твердые шаги, да изредка звяк о мостовую окованного приклада винтовки. Патрули рабочей Красной гвардии, солдат и матросов шли по городу.
Бесновался над великим городом, над всей Республикой, над Революцией пахнущий порохом и кровью черный ветер предательств, измен, погромов, заговоров и восстаний.
…В начале зимы 1918 года она перетянулась к стенке Франко-Русского завода. С правого борта днем виден был грязный заводской двор, заваленный листами обшивки, плитами брони, орудийными башнями, ржавыми шпангоутами, ящиками и бочками. Она и родилась здесь, на заводских стапелях и в закопченных цехах, где никогда не смолкали визг сверл, тяжкое уханье паровых молотов и грохот пневматических чеканов — пятьсот ударов в минуту. Отсюда под гром оркестров и залпы салютов спустилась «Аврора» в 1903 году на Неву, чтобы вскоре уйти в трагический поход в Цусимский пролив.
