Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [38]
Но Була, при всей простоте задания, боялся. Он несколько лет работал в Москве, и за это время понял, как непредсказуем русский народ. Простые задания всегда были самыми сложными, в то время как сложные на словах оказывались простыми на деле. С виду сильный человек, может превратиться в жалкую свинью, при виде наставленного на него оружия. И наоборот: жалкий и худой студент как-то выбил у Булы оружие, сломал ему руку и выбил зуб. Об этом случае он никому из подельников не рассказывал — боялся потерять авторитет в их глазах. Своим товарищам по оружию, про тот «случай со студентом», он сказал так: что сражался один с четырьмя противниками. Три — маловато, пять — подозрительно много, — и он решил соврать своим, что противников было четверо. Трое здоровяков спортсменов, одного из которых он, Була, кажется, видел на чемпионате России по кикбоксингу. А четвёртым противником и был тот самый сопляк-студент, с которого ему, Буле, — следовало «срезать усы» — забрать долг, который задолжал Вилли брат студента. Долг был много раз помножен, — в качестве процентной компенсации, — и его сумма переросла годовой заработок простого человека. В рассказе Булы о том злосчастном, памятном бое, у студента при драке оказался в руке пистолет — он стрелял, но Була умудрился увернуться, и выбил у него из рук оружие. Затем он дрался, как дерётся разгневанный тигр, но из-за численного перевеса он проиграл тот бой. Пропажу отобранного студентом «ПМа» он списал на то, что сбросил пистолет с моста, при приближении к нему сотрудников правопорядка. Тогда, услышав эту историю, Крап прилюдно высмеял Булу — за это тот и ненавидел своего босса, и по ночам он мечтал о его власти и о его богатстве, о месте Крапу за нанесённую обиду. Надо сказать, что того студента, — который оказался завсегдатаем в тренажёрном зале, и при всём своём сухом и хилом виде, был парнем довольно сильным, жилистым, — потом его, конечно, поймали, избили толпой — им с братом пришлось продавать дачу, чтобы расплатиться с Крапом.
Перед тем, как отправится за тёлкой, Була сидел в гостиничном номере перед зеркалом. Ноги его были ватными, он взял с собой «Glock», так же прихватил кинжал. Гравировка на подаренном отцом ноже, её смысл, был неведом ему — важнее были ослепившие его деньги, богатство и роскошь, к которой он стремился. Он выпотрошил сигарету, и забил её опустевшую бумажную гильзу душистой травой, выращенной на его родине. Стало легче, «мандраж» прошёл, и Була, прихватив со стола ключи от машины и набор отмычек, направился к выходу — его ждала надоевшая, осточертевшая, но необходимая работа. Проникнув в нужный подъезд, Була подошёл к площадке с лифтами, нажал обе кнопки вызова. Через некоторое время лифты подъехали, с разницей во времени в полминуты. Первый лифт, грузовой, молодой мужчина заблокировал с помощью скрытой в двери кнопки-рычага, рассчитанной для блокировки дверей при транспортировке грузов. Второй, вовремя подъехавший и с грохотом открывший свои видавшие виды двери лифт, он заблокировал, запустив руку в пространство под потолком, между кабиной и дверями. Там что-то щёлкнуло, и лифт замер, освещая желтым светом площадку, на которой стоял мужчина. Он довольно улыбнулся, обнажив золотые зубы, и сплюнул истлевшую наполовину сигарету. «Бычок» вылетел изо рта — словно пробка из бутыли с шампанским, — стукнувшись о бетонный пол окурок отрикошетил в щель между лифтом и подъездом, улетел в шахту. Он услышал шаги сверху, улыбка исчезла с его лица, — оно стало суровым и напряжённым.
Маша нажала на кнопку вызова лифта. Обычно, при нажатии на кнопку, раздаётся щелчок, где-то сверху, и раздаётся гул ожившего механизма. Но в этот раз щелчка с последующим гулом не было. Кнопка была одна. По какой схеме заветная кнопка распределяла приоритеты между двумя кабинками, девушка не знала. Да и вообще она не задумывалась, почему при нажатии на одну кнопку, в разное время, приезжают разные лифты. Но сейчас она почувствовала, что что-то было не так. Дело было даже не в внезапно сломавшемся лифте, а в растущем словно снежный ком предчувствие, — предчувствие чего-то непоправимого, неизбежного и чего-то глобального. Казалось, что весь окружающий девушку мир излучает тревогу: крашенные стены подъезда, серые, запылённые изнутри окна, бетонные ступени. Её охватила паника, хотелось бежать — всё равно куда, хотелось кричать, хотелось, чтоб рядом были люди, много людей. Но как назло подъезд был пуст, лишь снизу слышались едва уловимые шаги, будто кто-то переступает с места на места. Видимо, такой же как она, человек, неожиданно столкнувшийся с неприятным препятствием, в виде неработающего лифта. Девушка отогнала овладевающую ею панику, и бодрой походкой направилась вниз. Человек, топтавшийся снизу, тоже пошёл — только наверх, навстречу. Только ему было сложнее — она спускается, а он поднимается. Шаги поднимавшегося человека становились громче, от их уверенности, от стука твёрдых каблуков о пыльный бетон ступеней, веяло холодом и какой-то обречённостью. Паника вновь охватила Машу. Она остановилась. Снова захотелось бежать — но куда? Обратно домой — уже не успеет; расстояние, разделяющее её и поднимающегося человека, сократилось до этажа — и тот при желании с лёгкостью догонит девушку. Она снова попыталась отогнать страх, резким усилием воли, но на этот раз её тело охватил ступор — девушка стояла между лестничными пролётами словно статуя, высеченная из гранита, не в силах пошевелится. Шагавший бодрой поступью человек, словно заведённый механический солдатик, был уже близко. Его размеренные шаги сливались в дьявольскую музыку, пугающую и сковавшую её сознание. Показался сам шагавший, его шаг, отдающийся в сознании девушки грохотом, стих. Он подошел к ней, уперев руки в стены, он пригородил собою путь вниз. Парень разглядывал девушку, затем достал из левого кармана телефон, несколько раз беззвучно ткнул пальцем в сенсорный экран, затем убрал телефон и широко улыбнулся, показав свои золотые зубы.
