Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [226]

Израненное тело, бывшего подчинённого капитана Терехова, подскочило в воздухе, и буквально выстрелило в Егеря, сбив того с ног. Лицо солдата, которое казалось печальным, больным, уставшим, теперь было иным. Широко раскрытые глаза излучали ненависть и агрессию, из открытого рта стекала слюна и торчали в оскале пожелтевшие, редкие зубы, которыми тот пытался ухватить Егеря за шею. Существо оказалось недюжинной силы, и Егерь приложил последние силы, чтобы удержать тварь, в облике его солдата, на расстоянии от себя.

— Отгрызи его поганая голова, и нести её майне! — снова расхохотался профессор, обращаясь к агрессивной твари, которая была уже близка к своей цели.

Грохнул выстрел. Бах — и тварь, мёртвой хваткой вцепившаяся в Егеря, отлетела в сторону, половина черепа переспелым арбузом разлетелась по полу. Бах — и тень, засевшая сверху, под потолком, камнем рухнула вниз, выронив стукнувшую о бетонный пол, винтовку. Бах — и отпрыгнувшее тело профессора, который, словно паук, успел зацепиться руками за перекладину под потолком, отшвырнуло прямо в открытый электрощит, который тут же наполнился искрами. Мишин выполз из-под раскуроченной кабины, сжимая дрожащими руками, найденную им под завалом винтовку.

— Молоток, Курсант! — похвалил Аскет, который уже перебинтовывал свою раненную руку.

Левинц, и остальные, смотрела не перепачканного, в рваной немецкой форме человека, который только что спас их всех от неминуемой гибели.

— Надо быстрее сваливать! — проговорил Егерь, вставая с пола.

По его шеи стекала кровь — он сильно ударился о пол затылком, при падении. Егерь уловил взгляды друзей, провёл черной ладонью по шеи, посмотрел на отпечатавшуюся кровь:

— Да это ничего… на мне как на собаке…

— Лёха, да ты снайпер! — похвалил Курсанта Левинц. — Я просто обязан, когда выберемся отсюда, напоить тебя водкой!

На его слова Курсант ответил лишь лёгкой усмешкой. Теперь они уже не сомневались, что им удастся выбраться. Лифты ехали медленно, иногда зависая в шахтах — свет мигал, так же как и в зале электростанции. Когда лифт останавливался, приходилось вновь запускать его, поворачивая ключ, и нажимая на кнопку нужного им уровня. Они выгрузились на площадке. Егерь и Беркут направили стволы в сторону двери. Аскет чуть приоткрыл её, и тут же резко захлопнул обратно.

— Что там? — спросил его Симак.

— Крысы. Много крыс.

И тут же они услышали оживлённый, наполнивший соседнее помещение писк.

— Граната есть? — спросил он у товарищей, переводя взгляд с одного, на другого.

— У меня есть! — сказал Левинц, и тут же достал из своего рюкзака немецкую «Stielhandgranaten-24».

— Что, больше ни у кого нет? — разочарованно оглядел друзей Егерь.

— Это последняя! — убеждённо сказал Левинц. — Берёг её не чёрный день.

— Ладно, сберёг — и то хорошо! — вырвал гранату из его рук Аскет.

Он скинул свой станок с огнемётом с плеч, поместил гранату промеж двух баллонов, закрепил её проволокой, обмотал и закрепил шланг вокруг неё.

— Должно сработать! — сказал он, наблюдавшим за его действиями друзьям. — Симак, Егерь — на прицеле проём, Беркут — лупишь из пулемёта под пол, в щель двери — как только я её открою, — только не попади в огнемёт! Левинц, Винт, Мишин, — смотреть за лифтами, девушки — оружие держать наготове! Раз, два, три — понеслась!

Он резко распахнул дверь, тут же лифтовая площадка наполнилась грохотом пулемётных выстрелов. Аскет дёрнут шнур тёрочного запала, и с силой оттолкнул ранец ногой от себя. Раздувшиеся, бесформенные твари, которые были когда-то крысами, и видимо мутировали из-за долгого пребывания в высоком радиационном поле, — метались сплошной биомассой, полностью застилавшей пол в зале, заставленный большими, серыми тумбами. Ранец-огнемёт расталкивал тварей — он проскользил по полу с десятка два метров. Аскет тут же захлопнул дверь, Беркут за секунду до этого, перестал стрелять, увидав сигнал Наёмника. Грохнул разрыв гранаты, и тут же раздался второй взрыв, менее громкий. Сильный свист наполнил помещение за дверью, за которым раздался дикий визг тысяч тварей. Они прождали полчаса, до тех пор, пока этот визг стихнет. Запах палёного тухлого мяса наполнил и площадку перед лифтами. Аскет осторожно приоткрыл дверь. Помещение заволокло сизым дымом. Стены покрылись чёрной копотью. Огонь пожирал трескучим пламенем какие-то деревянные ящики, в которых, видимо, находились запасные фильтры, для системы. Пол был покрыт толстым слоем чёрной, вязкой слизи, от который поднимался белый дым. Казалось, что пол этого зала — не что иное, как донная часть сковороды, с подгоревшим мясным фаршем. Тот тут, то там, острый глаз Наемника улавливал редкие движения. Он прицеливался, и азартно вдавливал спуск своего пистолета, в обойме которого находились патроны со спец. пулями. К нему присоединились и остальные. Мишину сразу, без слов, освободили самое удобное, для стрельбы, место.

— Готово, кажись! — сказал Терех, после продолжительной стрельбы, в которой успел поучаствовать каждый.

Аскет молча шагнул в наполненный смрадом зал. Хищный ствол его пистолета был устремлён вперёд. За ним последовали и остальные. Серые, цилиндрические баки, упиравшиеся в потолок, были теми фильтрами, через которые просеивался воздух, поступающий с поверхности. Толстые трубы, сделанные из листового металла, так же были выкрашены в серый цвет. Слой пыли, которыми они были покрыты, в некоторых местах был нарушен: кто-то, — скорее всего только что зажаренные в собственном соку твари, — любил на них посидеть.