Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [213]

— Борис, там, в комнате! — крикнул он, пытаясь распределить цели.

Но Левинц и без подсказки уже успел заметить приближающуюся к ним прыжками, тень. Лифтовую площадку заполнил грохот выстрелов. «Горелый труп» отскочил в сторону, отступая в помещение с креслами. Левинц судорожно водил стволом «Сайги», считая про себя сделанные им выстрелы, пытаясь поймать прыгучего мутанта. Беркут разряжал магазин автомата в покрытое матовым панцирем, создание, отступающее вглубь помещения. Его пули достигали цели, существо становилось всё более вялым, но в то же время оно всё продолжало двигаться. Беркут знал — надо бить в голову. В тот же миг, они увидели, как по полу движется несколько грязных комьев. Они двигались в из направлении. Это были крысы. Боек автомата сухо щёлкнул. Беркут тут же выхватил из-за пояса сдвоенную гранату, дёрнул за керамический набалдашник, внизу ручки, и бросил гранату в холл. Тут же он с силой ткнул пальцем в кнопку, с цифрой один, на консоли управления лифтом. Двери закрылись как раз тогда, когда Левинц выстрелили последний раз, лифт дёрнулся, поднимая людей вверх. Громыхнул взрыв. Они перезарядили оружие, затолкали за пояса по несколько гранат — чтобы были под рукой, — и вновь опустились на кишащий мутантами, уровень. Когда двери лифта открылись, в помещении ещё пахло сдетонировавшим аммоналом и едким пороховым выхлопом. Стены и пол были залиты черный жижей, среди которой виднелись куски органической ткани. Граната упала в нужное место — осколков хватило всем!

— Как мы их! — торжествовал Левинц.

Беркут молча шагнул в помещение, ступив на ставший скользким, усеянный гильзами, пол. Он сделал несколько шагов, когда увидел лежащую за тумбой тварь, в черном, матовом панцире, тело которой судорожно подёргивалось. Серёга приставил ствол автомата к голове существа, и нажал спуск, пустив короткую очередь прямо в мозг твари. Панцирь, верой и правдой защищавший существо, покрылся яркими, белыми пятнами, из которых тут же на пол полилась жижа. Разорванные на куски ошмётки тел крыс, были тут же.

— А где попрыгунчик? — с улыбкой спросил Борис.

И тут же вместо ответа на его вопрос, через дверь в помещение влетел… казалось, что это был изуродованный до неузнаваемости человек. Под грязью, толстым слоем покрывавшей его одежду, угадывалась военная форма. Передвигался он неестественно, волоча за собой почти оторванную ногу, болтающуюся лишь на каком-то лоскуте. Он потерял былую подвижность, зато широко открытая пасть, говорила о том, что намерения у него остались самыми, что ни на есть, кровавыми.

— Вы все умрёте! — прошипело существо, направляясь к ним, движимое ненавистью и злостью.

— После вас! — галантно произнёс Левинц, и нажал на спусковой крючок.

Заряд дроби снёс с плеч существа криво-пришитую голову, которая, мясным фаршем, заляпала картину, с изображением восхода, висящую на стене. Обезглавленное тело мешком рухнуло на пол. Из остатков шеи, небольшими фонтанчиками, брызгала на пол «нефть».

— Готов, кажись! — проговорил Беркут, осматривая недвижимое тело.

Он согнулся, и, преодолевая брезгливость, обстучал ладонями карманы кителя. Затем извлёк скомканную пачку с переломанными, залитыми запёкшейся кровью, сигаретами.

— Курение его доконало! — усмехнулся наблюдавший за действиями друга, Борис.

— По крайней мере, голова больше у него болеть никогда не будет! — поддержал шутку Серёга, тут же почувствовавший, что смех действительно как бы разряжает гнетущую атмосферу.

Они дружно засмеялись. Тут до них донёсся какой-то грохот. Звук исходил из дверного проёма, изуродованная дверь которого лежала на полу.

— Не стрелять! — донёсся до них знакомый голос, который принадлежал Наёмнику. — Свои!

— Свои все в боксе, на первом уровне! — с преувеличенной угрозой, ответил Борис.

— Не тупи, Левинц! За такие шутки, и по роже дать могу! — так же не дружелюбно, отозвался Наёмник.

— Да небоись, выходи, что мы как любовники, через стенку перекрикиваемся?!

Первым вышел Наёмник, лицо которого передёрнула недовольная гримаса. За ним показались и остальные. У Серёги, и у Левинца, будто бы камень с души упал, когда они увидели своих друзей целыми, и невредимыми.

— Ты за метлу свою, поганую, перо когда-нибудь спиной словишь! — зло процедил сквозь сжатые зубы, Аскет.

— Только не сегодня! — оптимистично заверил его Борис. — Мы вас спасли, а вы ещё и не довольны?

— А что там? — спросил Борис, кивнув на комнату с повреждённой взрывом дверью.

— Там — установка «Х-1», — ответил Егерь, — Но это не то, что нам нужно!

— Так… — Левинц по-хозяйски оглядывал помещение с бронестеклом:

— Занятная штука! — сказал он, кивнув на толстую трубу.

— Это «штука» воскресила труп бандита! — сказал Симак.

— Шмыгу… — как-то тихо, добавил Терех. — Хороший пацан был…

— Это не он, случайно? — спросил Беркут, указав на обезглавленный труп.

— Он! — не глядя, ответил Терех.

— А что в той комнате? — спросил Борис, указав кивком на комнату, в которой люди прятались от порождений научной мысли Рейха.

— А ты зайди, глянь! — недобро проговорил Наёмник.

Борис зашёл. Он увидел много коек на колёсиках. Их покрывали полуистлевшие простыни, запачканные пятнами когда-то красной, крови. Некоторые простыни оттопыривались вверх, словно под ними что-то было. Одна из таких простыней была откинута в сторону — видно, Наёмник скинул. Борис увидел под ней скелет. Да, это был высохший, обтянутый кожей, скелет человека. Сама по себе комната, — стены которой были отделаны нержавеющей сталью, — представляла собой большую, холодильную камеру. Это был морг, или что-то наподобие этого. Света почти не было — лишь одна ртутная лампа, слабо помигивая, освещая пространство около двери. Взгляд Левинца зацепился за что-то в глубине помещения, и он тут же, не раздумывая, пошёл вперёд, раздвигая хаотично стоящие каталки, попадающиеся на его пути. Он подошёл к стеклянному шкафу, и среди множества склянок и банок, безошибочно выбрал единственную.