Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs. - [142]

Через минуту бойцы, прикрываемые со спины закопченными пулемётными стволами, широко расставленной цепью, с готовым к бою оружием, двигались к лагерю, сужая с каждым шагом получившиеся полукольцо. Ещё через несколько минут раздались взрывы, и человеческие крики, преисполненные болью. Лагерь был заминирован. Егерь только сейчас понял, что они угодили в ловушку. Сейчас, когда он, находясь на почтительном расстоянии от места боя, слышал взрывы и крики раненых, понял, как он недооценивал Аскета. Он, командир роты, капитан разведывательных войск Николай Терехов, так же терял людей в Чечне, по своей недальновидности заведший своих солдат в засаду. Тогда его предали, сдали с потрохами, сдали свои же. Он не смог предвидеть этого, хотя считал, что предусмотрел всё; он повёл на верную смерть ровно тридцать человек. Для того, чтобы убить его солдат, противнику не надо было быть крутым боевиком, или отличным стрелком, мастером боевой подготовки. Достаточно было просто уметь жать на курок. И они жали, и солдаты гибли, отдавая самое ценное, что у них было — свои жизни. А боевики всё стреляли, опьянённые запахом крови, пороха, лёгкой победы и дурманом наркотиков. Они стреляли и что-то кричали, они ликовали, а комроты всё слышал, слышал контрольные выстрелы, слышал стоны и крики, слышал все эти страшные звуки через охрипший от боли динамик пыльной рации. Передачу вёл мёртвый связист, этого был его последний сеанс связи. Уже убитый, он сжимал тангенту с такой силой, что разжать палец изуродованного тела долго не могли солдаты подоспевшей позже тревожной группы подкрепления. Тогда работали вертушки, опустошая смертельный боекомплект. Но «чечены» предусмотрели это — поскольку они знали обо всех действиях «федералов» наперёд. Они успели отойти, потеряв лишь незначительную часть своего отряда. Кто-то стал в тот момент богаче, и радовался поступившей на свой счёт в банке сумме, предвкушая радость её обладания. Но не суждено было «кому-то» воспользоваться своими деньгами; не получилось отправить своих детей на учёбу в Англию — улучшить жизнь и без того не бедствующим детям. Комроты, капитан Николай «Терех», зарезал штык ножом от «АК», зарезал «кого-то» в звании полковника, — отца двух детей, — зарезал без суда и следствия; продавшего ровно тридцать своих солдат, зарезал, вспоров ножом толстый живот и выпустив вонючие кишки, выпавшие из брюха на пыльную землю. Десять лет, без права обжалования и «УДО», с лишением звания и наград — был ему приговор суда, который он отбыл, приняв законы «крытой», вместо армейского устава, от звонка до звонка.

— Всем отбой! — кричал он не своим голосом в чёрную рацию. — Назад, к машинам! Всем укрыться за машинами!

Воздух наполнился тошнотворно-ядовитым запахом, который Егерь уже чувствовал сегодня: это был тот самый запах, который он уловил перед пропажей Шмыги. Казалось, что где-то за лагерем поисковиков, плотную темень, заполнившую подступающий к поляне лес, вспороли яркие сварочные вспышки. Он услышал треск. На этот раз, треск был явным, он снова, как и перед пропажей Шмыги, исходил отовсюду. Кроме Егеря, на эти природные метаморфозы никто не обратил внимания. Вспышки… они были похожи на сварочные, или на вспышки фотокамеры, ведущей ночную съёмку. Егерь засёк их — источник необъяснимого света находился прямо по фронту — на тёмной стороне поля. Эту сторону, при отступлении поисковиков, он, Терех, планировал отрубить шквальным огнём, ведущемся в спины беглецов. Шквал выпущенных вдогонку беглецам пуль, непременно заставил бы залечь убегающих копателей, что дало бы группе возможность без потерь захватить их живьём.

С противоположной наступлению стороны, с тёмной, почти не освящённой ракетами стороны леса, с той стороны, где пару минут назад Егерь различил загадочные вспышки, — раздались хлопки взрывов. В небо со свистом взмыли «шумки» — свето-шумовые сигнальные ракеты, расставленные Аскетом вокруг лагеря-ловушки. Красные ракеты, взмывшие в воздух, осветили приближающихся к лагерю поисковиков с фронта тёмную толпу. Их было пятьдесят, сто или более человек! Егерь видел эту, появившуюся на поле боя третью силу — эту небольшую армию, солдаты которой двигались ровными колоннами, совершенно равнодушные к окружающей их суматохе и стрельбе. На несколько секунд сердце его перестало биться, он не дышал, глядя на огромное войско, с механической неизбежностью надвигающееся на его солдат. «Кто это? Откуда?» В горле стало сухо, казалось, что у него помутился рассудок — этого просто не могло быть! Он запрыгнул на джип, забрался на его крышу — чтоб лучше рассмотреть эту огромную людскую массу, и постараться как-то классифицировать этих солдат. Это были солдаты. Мало того, что они шли строем и «в ногу», так ещё, при свете уже падающих ракет он видел, что на всех солдатах были одеты каски, какая-то непонятная, скорее всего закамуфлированная под местность, форма. Лиц самих солдат не было видно — их командир приказал им замазать кожу грязью или специальной краской, маскирующей кожу лица ночью. Никаких видимых шевронов на форме не было. Разглядывая эту, не проявляющую агрессии, наступающую армию, внимание Егеря привлекли каски солдат, по которым можно определить принадлежность солдат к конкретному роду войск. Каски были необычными, в современной армии таких касок нет — он знал точно! По крайней мере, в российской армии и спецподразделениях. На крышу джипа карабкался Крап.