Бункер - [4]

Два голубоватых пятна равнодушно взирали на бойню. Одно облепило вершинку молоденькой березы. Второе провисало соплей, зацепившись за колючую проволоку.

«Пусть это будут души убитых кроликов», - Белек почесал нос и принялся добивать магазин.

Наплевать на них сто раз. Есть не просят. Вон, проблема куда насущней… Сколько монахов уже легло на этом склоне? Десятка два, ведь, не меньше. Большинство в первые дни, когда перли нахрапом. И все равно ведь лезут и лезут!.. Белек решил, что покинет бункер только вперед ногами, пусть явится хоть весь Скит. Такого убежища больше не найти, истина простая, как божий день.

Всякое бывало. Не то плохо, что голодно и тяжело жить индейцем в лесу, ничего, как-то ж перебивался. Но в последние годы еще и небезопасно стало. Просто так по пещерам да берлогам не поныкаешься - сожрут. В буквальном, понимаешь, смысле. С зараженных территорий кого только не приносило. Одноглазые волки с длиннющими лапами и крокодильей пастью, стаями они носились быстрее ветра и кушали все подряд. Кроме внешнего сходства, пожалуй, унаследовав от волков основное - аппетит… Липучие нетопыри, реагирующие на тепло тела. Такой прицепится - отдерешь вместе с мясом. Будет висеть, пока не насосется крови, как Гапон слив. Эти по ночам вылетают целыми тучами. Такая туча за пару минут делает из коровы гербарий.

На бункер Белек наткнулся случайно. Заросшая дорога, вымощенная бетонными плитами, вывела на заброшенную станцию связи. Опутанная ржавой колючкой территория пестрила обломками антенн и остовами спутниковых тарелок. Сюда упал фугас, не ядерный, но тоже неслабый, оставивший от прочих построек только заполненную водой воронку размером с футбольное поле. Зато часть подземных коммуникаций сохранилась прекрасно. Их-то Белек и облюбовал под новое свое жилье.

Когда в одном из помещений отыскался опечатанный железный шкаф, скрывающий в своем чреве полдесятка новехоньких автоматов Калашникова, снайперскую винтовку и два ящика с патронами, Белек испытал настоящий приступ эйфории и прямо там станцевал лезгинку, заключив, что жизнь удалась. С таким арсеналом можно и дичинку добыть, и мнение свое доказать кому угодно. К числу прочих сокровищ прибавилось несметное количество банок с мясной кашей и питьевая вода в пластиковых канистрах.

Белек старательно засыпал провалы, замкнув подземный периметр. С факелом в руках исползал все темные закутки на предмет возможных соседей, извел метровых многоножек, расплодившихся в душевой, и липучих нетопырей, что дремали на сводах потолка. Впервые за долгое время Белек почувствовал себя в безопасности.

Подобраться сюда можно только с одной стороны - по сыпучему песчаному склону. Тылы и фланги надежно защищала крутая скала. Полезешь - голову свернешь. Короче, не просто так все. Бункеры где попало не строят.

Из колючки получались великолепные петли на зайцев, которые разнообразили рацион. Рывшихся в подлеске кабанов Белек частенько клал прямо из грибков воздуховодов. А несколько сенных кормушек, устроенных неподалеку, включили в меню еще и лосятину. В любом случае, нынешняя охота существенно отличалась от той, когда приходилось сидеть по трое суток в засидке с арбалетом из автомобильной рессоры и жевать кору, чтобы не свалиться в голодный обморок.

В полутора часах ходу от бункера находилось некогда крупное село, основной достопримечательностью которого был мужской монастырь. В годы постъядерной анархии такие городки и рабочие поселки быстро приобретали статус анклавов. Где-то власть брали военные, где-то общий сход, где-то бандиты. Здесь народ саданулся в религию.

Несколько раз Белек наведывался в Скит. Сменять заячьи шкурки на молоко и хлеб, а больше поболтать да узнать последние новости. Наведывался до тех самых пор, пока однажды не увидел на площади перед бывшим сельсоветом огромное костровище. Двое монахов сгребали в мешки пепел и белые кости. Вначале Белек не понял - чьи. Даже усмехнулся: мол, вы тут что, жертву приносили?

– Ты давай-ка, проходи мимо, - напутствовал тот, который постарше.

И отчего-то отвел взгляд. Белек не верил глазам, не верил, что такое возможно. Да, изменился мир, но поколение-то людей прежнее, выросшее в той, другой эпохе. Ведь этот дядька в балахоне - его ровесник. Считай, вместе гоняли мяч, сидели за партой в школе и читали в учебнике истории про костры средневековой инквизиции и охоту на ведьм. Как мало, оказывается, надо… Как мало…

– Что там еще за беда?..

Мутная поволока никак не хотела сползать.

– Ну, давай, давай!.. - Белек беспомощно хлопал ресницами.

Ага. Машут белой тряпкой. Переговоры, значит. На виду показался парламентер, медленно выпрямился в рост, растопырил руки в стороны, дескать, безоружный я, не стреляй. Белек терпеливо ждал, пока тот приблизится. Сам сек по сторонам, прогнозируя возможную подлянку. Прокричал, видя, что парламентер забирает в сторону:

– Правее возьми!.. «Вот, ведь, дятел».

– Стой! Повертись кругом! Че надо, говори?

– Отдайте бабу!.. Мы уйдем…

– Нет у меня никакой бабы!..

Белек прикусил язык, осознав собственную дурость. Монахи-то думают, поди, что снайперов здесь целая рота.