Бумажные девочки - [58]

Но он все равно был не с ними.

Где сейчас газетные девочки? Что их связывало? Что у них общего? Кто их объединял? Конни исчезла, когда шла по своему маршруту и ее затащили в дом человека, который умер. С Мейси менее чем через двадцать четыре часа произошло то же самое. А Делию забрали из собственного дома в тот самый момент, когда мать умирала на кухонном полу. Она была первой, и Кетт практически не сомневался, что убийство ее матери совершил похититель.

Он не собирался убивать Эвелин Кроссан. И по этой причине изменил свой образ действий, забирая девочек в тот момент, когда те входили в дома умерших людей, где ему никто не мог помешать. Почему схема действий так кардинально изменилась? И как он переправил свои жертвы туда, где держит их теперь? Все они были хрупкими, но даже одиннадцатилетняя девочка сможет нанести удар – иногда у него самого возникали проблемы с Элис, а ей всего семь. И они способны кричать так, что мир вокруг, кажется, вот-вот обрушится. У похитителя должна быть машина, из чего следует – если только он не убивал их сразу, а этому не существовало никаких подтверждений, – что он выносил отчаянно сопротивлявшихся девочек на руках, ставил на тротуар, искал ключи, бросал своих жертв на заднее сиденье – и все это при свете дня.

Тем не менее полиция не нашла ни единого свидетеля, хотя прочесала всю улицу, от одного дома к другому.

Возникал еще один вопрос: зачем похитителю три девочки? Это не имело ни малейшего смысла.

– Пап! – Эви потянула его за губу.

Он высвободился.

– Что?

– Мойра снова жует провод, – сказала Элис, стараясь вытащить кабель изо рта сестры.

Кетт резким движением вырвал провод – слишком сильно. Глаза Мойры наполнились слезами, нижняя губа опустилась.

– Извини, – сказал Роберт, но было уже поздно.

Она выгнулась назад и почти соскользнула с его колена. Пытаясь подхватить ее, он задел локтем Эви, и та свалилась на колени старшей сестры.

Все три громко завыли.

– Простите, – крикнул Кетт. – Пожалуйста, успокойтесь… – Поднял Мойру и прижал ее к груди. – Давайте не будем шуметь, – сказал он, вставая. – Я постараюсь уложить ее спать.

Вышел из комнаты; внутри, словно свинцом, наливалась тревога. Он все отдал бы, чтобы вернуть жену, их мать. Он многое отдал бы за еще одну пару рук. Так жить невозможно – он не в силах решить все проблемы.

Кетт принялся искать по телефону ближайшее кафе с доставкой, одновременно поднимаясь с девочкой на руках на второй этаж. В итоге он остановил свой выбор на китайском ресторанчике, находившемся на соседней от магазина Уокера улице, и заказал куриные шарики, фаршированные блинчики и чипсы – хотя и не был уверен, что парень, с которым он разговаривал, слышал его на фоне криков Мойры.

Не обращая внимания на то, что в большой спальне еще не было штор, Роберт положил ребенка на кровать. Когда он попытался сменить ей подгузник, у него возникло ощущение, что перед ним полудикая лошадь, которая в какой-то момент так лягнула его в нос, что чуть не сломала его. Постаравшись погасить гнев, Кетт лег рядом и прижал Мойру к себе, покрывая ее потную голову поцелуями, пока дочка не успокоилась. Она лежала рядом и всхлипывала при каждом вдохе; лежала, а он ей пел:

– «Ты мой солнечный свет, мой единственный свет, ты делаешь меня счастливым, даже если небо пасмурное…»[20]

Песня Билли, которую та пела каждый вечер, держа по ребенку на руках, пока они не засыпали. Роберт продолжил традицию, хотя пение давалось ему с огромным трудом – для него оно становилось настоящей пыткой.

– «Ты никогда не узнаешь, дорогая, как сильно я тебя люблю; пожалуйста, не забирайте мой солнечный свет…»

Магия Билли работала, пусть и через него. Мойра успокоилась и теперь трогала его лицо пухлыми пальчиками. Так она лежала некоторое время на грани между сном и бодрствованием, но настоящий сон все не приходил. Не спал и Кетт, хотя в наступившей тишине мог легко заснуть.

– Папочка, – произнесла Мойра через некоторое время. – Туфли.

– Я думал, ты устала…

– Нет, туфли, – не сдавалась она, а потом добавила нечто вроде «открой лошадь с ореховым маслом».

– У меня нет лошади с ореховым маслом, – сказал он и провел пальцем по ее щеке. – Извини.

Она снова вздохнула и потерла глаза кулаками.

– Может быть, попробуем еще раз после обеда? – спросил Роберт.

– Нана.

– Будем считать, что ты согласна.

Дверной звонок зазвенел, когда Кетт уже был на середине лестницы. Элис и Эви выскочили из гостиной с такой скоростью, словно за ними гнались. Роберт протиснулся мимо них к двери, схватил еду и поблагодарил смущенного шофера.

– Кто хочет куриные шарики?

– Я! – закричала Эви.

Все три девочки, завывая, как банши[21], бросились в гостиную. Кетт прихватил несколько тарелок из кухни и присоединился к ним. Затем открыл на полу контейнеры и помог девочкам разложить еду по тарелкам.

– Будьте осторожны, – предупредил он, – еда горячая. – Но его слова потонули в начавшемся пиршестве в стиле голодных бегемотов.

Кетт поймал себя на том, что улыбается, глядя на них и восхищаясь тем, что эти странные, красивые существа появились на свет при его участии. Он сделал глубокий долгий вдох, пытаясь увидеть их, увидеть