Бумажное небо - [40]

Транспорта на городских магистралях было сегодня относительно немного, и Максим неторопливо катился в общем потоке, наслаждаясь поездкой. Перемахнув через морщинистую ленту Невы, он закружил по прямым, как ростральные колонны, переулкам центра, без всякой конкретной цели, просто чтобы занять время.

Здесь, меж сковавшим могучую реку древним гранитом и пестрым ярморочным Невским, прячутся в тени бывших доходных домов миниатюрные зеленые скверы, где слышен радостный смех малышни и скрип старых качелей, где пахнет цветущей сиренью и детством. Кажется, вот она – сплошная стена окон и тесных балконов с литыми чугунными перилами, вот утонувшие в асфальте арки проходных дворов, и вдруг, точно оазис в пустыне, взгляду является яркое пятно зелени, уходящее куда-то в лабиринты городских кварталов точно параллельная вселенная, невообразимым образом расширяющаяся вглубь себя.

Здесь можно встретить приютившуюся в цоколе старого особняка уютную книжную лавку, наполненную пьянящим запахом библиотечной пыли, с крошечными оконцами под самым потолком – как в булгаковском обиталище Мастера. Здесь, среди напоминающих крепостные ворота дверей парадных прячутся тесные кафе с собственными пекарнями, распространяющие вокруг головокружительный аромат ванили и слоеных пирожков с яблочным джемом.

Здесь, приглядевшись повнимательнее к фасадам, можно разглядеть под многими слоями застывшей, будто янтарь, краски жестяную табличку с надписью «Для писемъ» или навечно вросшую в твердь тротуара гранитную тумбу, вкопанную когда-то и кем-то, чтобы штукатурка домов не сбивалась осями въезжающих во дворы карет.

Если хорошенько прислушаться, именно здесь можно ощутить настоящее дыхание и пульс города, навсегда потерявшиеся среди бетонных коробок новостроек.

Широкая магистраль Лиговки, разрезанная пополам стальной нитью трамвайных путей, невидимый со стороны простым смертным призрак аллей Сан-Галли, скованная наручниками Американских мостов жила Обводного – и перед капотом машины расстилается уже совсем другой, промышленно-индустриальный пейзаж. Максим отыскал место для парковки неподалеку от дома, где обитал Мегазоид, заглушил двигатель и закурил. Ощущение тревоги зудело в подсознании, точно заноза, не давая покоя. Кажется, вот эту темно-зеленую «девятку» он видел, когда отъезжал от дома. Неужто она тащилась вслед за ним чуть ли не через полгорода?

Да ну, ерунда. Показалось.

Глава 8. В гостях у «сказки»

Время, похоже, уже перевалило далеко за полдень – у Макса не было при себе часов, их вместе с мобильным телефоном и другими личными вещами изъяли накануне под опись. Надо думать, около трех, а может, чуть больше. Понемногу начал ощущаться голод. В прошлый раз ему приносили еду еще утром, потому сейчас самое время перекусить, однако Макс знал, что нужно лишь немного потерпеть – и чувство голода пройдет само собой. Рано или поздно его накормят, вряд ли у кого-то здесь стоит задача заморить его насмерть, лишив пищи. А возможно, это лишь часть тонкого расчета: вместе с голодом пришла усталость.

– Ты предполагал, какую именно информацию обнаружишь, когда планировал атаку? – интересуется Натан.

– Да не было никакого плана, – чуть покопавшись в воспоминаниях, отвечает Макс. – Все делалось буквально на ходу.

– Хочешь сказать, что вы ничего не продумывали заранее?

– А смысл? В большинстве случаев достаточно лишь хорошенько исследовать инфраструктуру, чтобы найти в ней слабое звено. Здесь был как раз тот самый случай, о безопасности там никто особенно не заботился.

Смуглый произносит что-то вполголоса, толстяк внимательно слушает, они перекидываются парой коротких фраз.

– Мой коллега интересуется, каким способом вам удалось подобрать пароли для проникновения в сеть.

Ага, вот оно что. Наш немногословный гость, оказывается, технический специалист.

– Способ традиционный и старый как мир: брутфорс, – Макс со злорадством отмечает, что Натан, переводя его речь, спотыкается на незнакомом слове.

– Метод грубой силы? – уточняет коротышка после экспресс-совещания со своим товарищем. – Перебор паролей по словарю? Все настолько просто?

– Что было, то и будет, что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.

– Кто это сказал?

– Один ваш соотечественник, – с улыбкой отвечает Макс. – Говорят, умный был человек.

Старый особняк, утонувший в зелени кряжистых тополей, прятался чуть вдалеке от дороги, видимо, предпочитая тишину и покой извечному шуму большого суетливого города. Когда-то он принадлежал, возможно, состоятельному фабриканту или торговцу, потом благополучно отыграл роль казенной конторы, и вот теперь, выйдя на пенсию, превратился в небогатый офисный центр, обосновавшийся в одном из захолустных питерских переулков. Время стерло с его стен былой лоск дорогой частной резиденции, а советские граждане внесли в дореформенную архитектуру свои коррективы, разобрав камины, заменив изразцовые печи батареями центрального отопления и разгородив фанерой просторные гостиные и спальни на тесные загоны кабинетов и курилок. Метаморфозу довершили вросшие в высокие арочные проемы окон пластиковые стеклопакеты, напоминающие со стороны белоснежную фарфоровую улыбку окончательно лишившегося зубов старика.