Бумага Мэтлока - [77]

Очевидно, это была защитная реакция. Человек, находящийся на грани безумия, отвергает самое худшее, чтобы не потерять остатки рассудка.

Нет... Нет, они не нашли того, что должны были найти. А раз они этого lie нашли после столь тщательного обыска, значит, этого нет.

Но он-то знал, что есть.

Херрон был связан с миром Нимрода, но он не был его порождением. Его отношения с этим миром были трудными. Где-то, в каком-то месте он оставил обвинение. Слишком он был хорошим, порядочным человеком, чтобы не сделать этого. Так что где-то... в каком-то месте...

Но где?

Мэтлок встал с кресла и побрел в темноте, направляя свет фонарика то туда, то сюда, скорее для того, чтобы успокоить свои нервы, а не в надежде увидеть что-либо.

Он еще раз проанализировал все, что говорил ему Лукас тогда, четыре дня назад, — каждое слово, каждое выражение... Он снова ощутил себя охотником, идущим по следу, пытающимся зайти так, чтобы учуять запах и не потерять его... И он был совсем рядом с целью, черт подери, совсем, совсем близко... Как только Мэтлок открыл дверь, старик уже знал, зачем он пришел. В глазах его тотчас вспыхнула догадка. Мэтлок не мог ошибиться. Он даже сказал что-то в этом роде Херрону, и старик его поднял на смех, заявив, что он, Мэтлок, чересчур дал волю своему воображению. Но было еще что-то. Здесь, в доме. В этой комнате. Перед тем, как Херрон предложил посидеть на воздухе... Даже не предложил — велел, приказал.

А перед этим он бесшумно вошел в комнату с двумя стаканами в руках и напугал Мэтлока. Он толкнул качающуюся дверь, и Мэтлок не слышал, как он вошел... Мэтлок включил фонарик и посветил вниз. У кухонной двери не было никакого коврика, который мог бы заглушить шаги, — просто голый деревянный пол. Он подошел к качающимся дверям, распахнул створки, прошел и закрыл их. Затем быстро толкнул их. Петли скрипнули, как и должны скрипеть петли, если они старые и если двери толкнуть. Когда дверь закрывалась, он нажал на створки медленно, открывая ее дюйм за дюймом.

Она открылась бесшумно.

Лукас Херрон приготовил коктейли и бесшумно вернулся в гостиную. Вернулся, чтобы незаметно понаблюдать за Мэтлоком. И лишь после этого решительно предложил выйти наружу.

Мэтлок заставил свою память точно восстановить, что сказал и что сделал Лукас Херрон в ту минуту.

«...Выйдем на задний двор... Слишком хороший день, чтобы сидеть в доме».

И, не дожидаясь ответа, пусть даже неохотного согласия, Херрон быстро вышел. Куда девалась его обычная обходительность! Это было распоряжение, похожее на категорический приказ офицера.

Вот-вот! Мэтлок быстро перевел луч света на письменный стол.

Фотография! Фотография офицера с картой и автоматом в руках, сделанная где-то в джунглях, на крошечном тихоокеанском островке.

«Я храню этот старый снимок, ибо он напоминает мне, что время не всегда было так разрушительно».

В тот момент, когда Херрон вошел в дверь, Мэтлок рассматривал фотографию! И это встревожило старика — настолько встревожило, что он потребовал, чтобы они немедленно вышли во двор. Причем это было сказано в краткой, резкой форме, так нехарактерной для Херрона.

Мэтлок быстро подошел к письменному столу. Маленькая фотография по-прежнему висела на стене — внизу, справа, над письменным столом. Стекла на других, более крупных фотографиях были разбиты; эту не тронули. Она была маленькая и совсем незаметная.

Мэтлок взялся за картонную рамку и дернул. Фотография осталась у него в руках — она висела на одной-единственной кнопке. Он внимательно осмотрел ее, перевернул, обследовал тонкие края.

При ярком свете фонаря в верхнем углу картона обнаружились царапины. Что это — следы ногтей? Возможно. Он осветил письменный стол. Там лежали незаточенные карандаши, листки почтовой бумаги и ножницы. Он взял ножницы и, раздвинув кончиком лезвия пластинки картона, вытащил фотографию из рамки.

Там он нашел то, что искал.

На обороте маленькой фотографии он увидел схему, вычерченную чернильной авторучкой с толстым пером. Это был прямоугольник; сверху две маленькие стрелки — одна указывала прямо, другая направо. Над каждой стрелкой стоял знак XXX. Тридцать.

С боков прямоугольник обрамляли по-детски нарисованные деревья.

Наверху, над цифрами, был еще один примитивный рисунок. Несколько полукружий, соединенных внизу волнистой линией. Облако. Под ним — снова деревья.

Это была карта, и Мэтлок с первого взгляда понял, что на ней изображено. Задний двор Херрона, а линии с трех сторон — стена из зелени.

Цифры — тридцатки — означали расстояние, но и что-то еще. Это был какой-то современный символ. Для Лукаса Херрона, специалиста в области романских языков, была характерна любовь к использованию дополнительных значений слов. А что могло быть более удобным, чем XXX, для обозначения финала.

Как подтвердил бы любой первокурсник факультета журналистики, XXX в конце газетной страницы означает, что статья окончена. Продолжения не будет.

Все уже сказано.

* * *

Мэтлок вошел в лес почти прямо по центру, взяв немного левее, как было показано на схеме. Цифра тридцать могла означать футы, ярды, метры, шаги, но, конечно, не дюймы.