Булыжник под сердцем - [55]
Ситуация в городе выходила из-под контроля. Газетчики подливали масла в огонь, и расизм, которого толком никогда не было в Брэдфорде, градус за градусом накалялся. Каждая хотя бы смутно «черная» этническая группа публиковала опровержения своей причастности одно за другим. К Рождеству обстановка накалилась, и у пьяных белых компаний, шляющихся ночами по городу в «модных» светлых рубашках и джинсах «Армани» появился повод выражать недовольство.
Ясное дело, черные парни и азиаты, взвинченные и злые, тоже собирались в банды. При этом все винили друг друга. Никто не остался в стороне, все потеряли разум. Я мулатка, и меня колбасило: мне не нравились обе стороны, и те и другие жестоки, тупы и попались на удочку Флит-стрит. Я женщина, и я ненавидела всю эту безмозглую мужскую браваду, эскалацию тестостерона. А жертвы Ночного Душегуба – с ними-то как? С этими бедными девками? Все орали, что они шлюхи и втоптали доброе имя Брэдфорда в грязь (я вас умоляю). Семья Сары Эванс раз за разом выступала, умоляя не путать их мертвую девочку с остальными.
Тина Феррис выступила по телевидению. Как выяснилось, у нее имеется агент. Я ее видела – накачанная по уши какой-то дрянью и разодетая как «Спэйс Гёрлз» – розовая мини-юбка и белые туфли не платформе. Даже несмотря на яркий макияж, ее треугольная лисья мордочка выглядела ужасно – сплошные темные швы и пластырь. Всестороннее интервью брал милый сочувствующий азиат – дескать, телевидение ни капли не предвзято, – если закрыть глаза, по голосу не отличишь от любого другого лондонского журналиста из среднего класса. Сама снисходительность. Тина явно не понимала, где находится, и бормотала одни и те же фразы, явно заученные. Отвратительно. Газетчики не могли нарадоваться и опрашивали обе стороны, а город готовился к рождественскому спектаклю «Межрасовые войны».
Нервничал даже Нац из магазина. Когда я зашла за кориандром и пакетом яблок, Нац был на удивление неразговорчив. Мне пришлось опуститься до светской беседы о холодной и сырой погоде. Я все поняла, когда какая-то белая тетка зашла за хлебом. Швырнув деньги на прилавок, она удалилась, бормоча что-то подозрительно напоминавшее «грязные ниггеры». В моих венах забурлил адреналин. Нац уныло смотрел в окно.
– Нац, старик, что происходит? Только не говори, что это из-за дурацкого Душегуба.
Он печально кивнул:
– Ты же знаешь, дорогая, в газетах всякое пишут, и люди думают, что это я, или мой приятель, или еще какой цветной. Нам сейчас несладко. Моего приятеля – ну, того, из полиции – и вовсе обзывают «черножопым колом». Кричат, что он просто не хочет – ну, ловить своих. Ведь эта девушка не сказала, что убийца азиат или индиец, нет, сказала – черный. Может быть кто угодно. Моя жена боится из дома выходить, и мама тоже, и сестры.
– А что твой приятель думает – Душегуба поймают?
– Не знаю. Говорит, в показаниях девушки не все складывается. Говорит, копы ей не доверяют. Ну, из-за наркотиков. Ненадежный свидетель. Мой приятель хочет подать в отставку, когда все это закончится. Говорит, в полиции нет места азиатам. Но я считаю, это и наше дело, раз уж мы здесь живем. Верно? Но он не знает, что делать. – Нац грустно покачал головой и сложил мои покупки в полосатый пакет.
– Послушай, Нац, если что-то… случится, мы с тобой, ты не забывай. Мы тоже считаем, что все это полное дерьмо.
– Спасибо, сестренка. – Он замолчал и серьезно посмотрел на меня, а затем по сторонам – хотя в магазине было пусто. Странно, он вдруг стал намного старше – весельчак-Нац куда-то исчез. Я затаила дыхание. – Сестренка, ты ищешь Мохаммеда?
Сначала я не поняла, о ком это он, потом до меня дошло – Моджо.
– Нац, ты знаешь, где он? С ним все в порядке?…
Нац поднял руку, и я умолкла.
– Я знаю Мохаммеда. Мы все знаем его семью. Дорогая, он говорит – будь осторожней. Он позвонит тебе на мобильник – сегодня или завтра. Скоро. Но он говорит – будь осторожней.
– Что?… Но…
– Просто подожди. Вот, держи конфету. Сладкая и вкусная.
Больше я ничего не смогла от него добиться ни за какие коврижки. Сквозь сгущающийся туман я долетела до дома, на углу чуть не поскользнувшись на ковре полусгнивших листьев. Запыхавшись, точно старуха, я все выложила Джейми.
Мы ничего не понимали. Почему Моджо позвонит мне, а не Джейми? В тот вечер мы ели картошку с карри, и дом пропах густым ароматом гарам-масалы с резким запахом кориандра. Затем (то была благословенная ночь без Шона: он повез заказ фирмы в Манчестер и сказал, что останется на ночь у «приятеля» – ну да, как же) мы обсуждали, что имел в виду Нац и что случилось с Моджо. Джейми явно озадачило и слегка задело, что Моджо свяжется со мной, а не с ней. Я тоже пребывала в недоумении. Впрочем, мобильник есть только у меня – наверное, поэтому.
Джейми была такой милой в тот вечер. Она вообще заботливый и добрый человек – просто в последнее время вся ее доброта растрачивалась на Шона. Оказывается, мне так не хватало Джейми – и разговоров с глазу на глаз, как в старые добрые времена. Когда мы строили планы на будущее под нескончаемые чашки чаю.
И все-таки что-то было иначе – раньше я просто не замечала. Джейми стала какая-то – я не знаю, тихая. Или меланхоличная. Словно часть ее огня потухла. Джейми даже сняла ужасные золотые серьги, подарок Шона, и надела свои старые колечки. И все равно в ней что-то
Бывший «гадкий утенок», нескладная несчастная девочка, брошенная отцом и изуродованная матерью, выросла в бунтарку. Хипповские коммуны, байкерская банда «Свита Дьявола», ранний брак и раннее расставание. Многолетнее одиночество. Угрызения совести. Ожидание худшего.Прошли годы. Девочка повзрослела. У нее магазин открыток в Брэдфорде, любимый крестник, беспомощная подруга и сравнительно размеренная жизнь. И, увы, воспоминания. В юности нечаянно совершив убийство, которое так и не раскрыли, Билли Морган живет с последствиями, вспоминает свое преступление каждый день и каждый день ждет, что ее благополучная жизнь разобьется вдребезги – о случайное слово, полузабытое лицо, фотографию в газете.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?
Роман основан на реальной истории. Кому-то будет интересно узнать о бытовой стороне заграничной жизни, кого-то шокирует изнанка норвежского общества, кому-то эта история покажется смешной и забавной, а кто-то найдет волшебный ключик к исполнению своего желания.
За годы своей жизни автор данного труда повидал столько людских страданий, что решил посвятить свою книгу страдальцам всей земли. В основу данного труда легла драматическая история жизни одного из самых лучших друзей автора книги, Сергея, который долгое время работал хирургом, совместив свою врачебную деятельность с приемом наркотиков. К духовному стержню книги относится жизнь другого его друга в студенческие годы, исповедавшего буддизм и веру в карму. В данной книге автор пожелал отдать дань страдальцам, ведомым ему и неведомым.
Увлекательная история жизни и трагической гибели Мэри Тернер, дочери английских колонистов, вышедшей замуж за фермера из Южной Родезии. Самый первый роман Дорис Лессинг, лауреата Нобелевской премии в области литературы за 2007 год, моментально принесший начинающей писательнице всемирную известность.
Автор рассказов этого сборника описывает различные события имевшие место в его жизни или свидетелем некоторых из них ему пришлось быть.Жизнь многообразна, и нередко стихия природы и судьба человека вступают в противостояние, человек борется за своё выживание, попав, казалось бы, в безвыходное положение и его обречённость очевидна и всё же воля к жизни побеждает. В другой же ситуации, природный инстинкт заложенный в сущность природы человека делает его, пусть и на не долгое время, но на безумные, страстные поступки.
Героиня этого необычного, сумасбродного, язвительного и очень смешного романа с детства обожает барашков. Обожает до такой степени, что решает завести ягненка, которого называет Туа. И что в этом плохого? Кто сказал, что так поступать нельзя?Но дело в том, что героиня живет на площади Вогезов, в роскошном месте Парижа, где подобная экстравагантность не приветствуется. Несмотря на запреты и общепринятые правила, любительница барашков готова доказать окружающим, что жизнь с блеющим животным менее абсурдна, чем отупляющее существование с говорящим двуногим.