Булыжник под сердцем - [27]
Гейб упоминал, что она считает себя проклятой, но услышать такое от нее самой! Сердце разрывалось. Так нелепо, так старомодно – «проклята». Прямо из фильма студии «Хаммер» [25]. Но я понимала: Джейми чувствовала – что ни делай, ничего путного не выйдет. Ощущала себя чужой, бесполезной.
Я забрала кружку, пока Джейми не расплескала чай, и поставила на пол. Затем взяла Джейми за руку и сжала холодную ладошку:
– Я люблю тебя, глупый цыпленок. Ты не дрянь и не проклята. Ты ни в чем не виновата. И я тебя не брошу – если сама не прогонишь. Мы же друзья навсегда, лучшие подруги. Не разлей вода. Так?
– О, Лили…
– Ну?
– Да, так… ты уверена?
– Ну еще бы, детка. Мы с тобой прославимся. Ты будешь надрывать задницу на сцене. Я стану миллиардером. Мы это сделаем, нас не остановить.
Джейми проревелась и съела все пирожные.
За ужином я узнала детали об этом уроде, Доджере. Рассказ Джейми поверг меня в холодную ярость. Еще хуже стало оттого, что сама Джейми, видимо, считала, что с ней и должны обращаться как с дерьмом. Как я и предполагала, Казанова оказался стопроцентным ублюдком. Но я не ожидала пикантных подробностей. Например, после секса этот мудак помыл руки, чтобы покурить: «Ты ж понимаешь, я не прикоснусь к себе руками, которыми трогал такую шлюху». И это лишь одна из его очаровательных реплик. Днем ему позвонила подружка и сказала, что вечером заглянет. И этот тип выставил Джейми – мол, ему нужно поменять белье и проветрить комнату, а то воняет «этим, блядь, твоим хиппейным говном, оно с тебя аж капает».
Не стану перечислять остальные мерзости, которые он выдавал. Не то чтобы Джейми описала – и вообще описывала грязные подробности своих сексуальных пристрастий. В отличие от большинства женщин, о своих похождениях она не вопила на максимальной громкости в каждом брэдфордском туалете. Нет, в этом Джейми скромница. И пошлые шутки не переваривает. Для нее это странно, скажете вы, но что поделаешь. Люди – противоречивые создания. По правде сказать, я и сама не жаждала детального отчета. Меня смущали даже сцены спаривания в «Дикой природе на Первом канале», которую мы смотрели с родителями. А ночные передачи на Четвертом – нет уж, дудки. Может, мы с Джейми и странные, но, по-моему, нет. Если честно, люди и на четверть столько не трахаются, сколько внушают нам СМИ. Так-то.
У меня в кои-то веки пропал аппетит, у Джейми тоже. Самое вкусное мы отдали парням, когда те пришли, а сами взяли чай и уселись смотреть «Бегущий по лезвию бритвы» [26] по видику. Изредка заговаривали о прошлом Ее Светлости. Или о будущем.
Всего раз Джейми, дрожа от стыда и унижения, попыталась объяснить, зачем встречается со всякими Доджерами. Я спросила ее – очень, очень аккуратно, – не пробовала ли она поговорить с психологом или еще с кем, кто в подобных вопросах разбирается.
Джейми горько рассмеялась:
– Ужасно, а? Вся эта дикая хуйня. Я сама понимаю, что ужасно. Все так говорят. Но я не знаю, как остановиться. Это уже настолько часть меня, я даже не представляю, как мне без этого. Мне кажется, если остановлюсь – превращусь в скучную серую цивилку. Наверное, глупо. Я буду лучше. Блин… Даже не знаю…
Лицо стало непреклонным, вызывающим. Наверное, в детстве вот такой видели ее окружающие. Да, настоящая маленькая леди – если не знать правду. На секунду Джейми опустила взгляд, а потом снова посмотрела на меня: серые глаза – будто грозовые тучи.
– Я, конечно, могу пересказать всю ту фигню, которую мне втирали врачи, но, черт, они тоже в силовые игры играли. Типа, Хорошие Ребята Спасают Плохую Девчонку. Впихивали в меня это, блядь, свое представление, какой девочке полагается быть. Но вот что – скажи мне, что они знали о том, как я чувствую? Как такие люди могут понять, что со мной произошло? А некоторые бесхребетные уебки мне еще и не верили. Вернее, не хотели верить. Грузили про Фрейда – типа, я все это выдумала. Господи боже, как можно такое выдумать? Но для них я была просто трудным подростком, сучкой с дурным послужным списком – повесьте ее, если она не желает делать что велят. И я подумала – да катитесь вы все на хуй. К черту цивилов и порядочное общество. Они ради меня и пальцем не пошевелили, а когда я упала, еще и потоптались. Господи, господи… Не знаю. Наверное, я рождена плохой. Бабушка говорила – «коммунякой». Да. Под несчастливой звездой родилась, типа того.
Вот именно, думала я, она права. Когда она нуждалась в обществе – общество отвернулось от нее, как будто она дерьмо на дороге. Зачем они нам? У нас своя семья. Мы против них. Хорошие Ребята против Плохих. Справедливо.
О своих чувствах к Гейбу я решила промолчать. Сейчас не время, лучше подожду. К тому же, если скажешь, проще потерять самоконтроль – ну, вы понимаете. Зато я распиналась о своем великом плане мирового господства. И, слушая, как я строю воздушные замки, Джейми заулыбалась. После этого она долгие годы называла меня «Фу Манчу» [27]. А я ее – «Цветок лотоса». Окружающие считали нас психами.
Мы и были психи. Молоды, полны огня и хуйни – в равных пропорциях; понимаете, нам было нечего терять.
Господи, нечего терять – это мы так считали. Взаправду верили.
Бывший «гадкий утенок», нескладная несчастная девочка, брошенная отцом и изуродованная матерью, выросла в бунтарку. Хипповские коммуны, байкерская банда «Свита Дьявола», ранний брак и раннее расставание. Многолетнее одиночество. Угрызения совести. Ожидание худшего.Прошли годы. Девочка повзрослела. У нее магазин открыток в Брэдфорде, любимый крестник, беспомощная подруга и сравнительно размеренная жизнь. И, увы, воспоминания. В юности нечаянно совершив убийство, которое так и не раскрыли, Билли Морган живет с последствиями, вспоминает свое преступление каждый день и каждый день ждет, что ее благополучная жизнь разобьется вдребезги – о случайное слово, полузабытое лицо, фотографию в газете.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Сухум. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Тринадцать месяцев войны, окончившейся судьбоносной для нации победой, оставили заметный отпечаток на этом городе. Исторически желанный вождями и императорами город еще не отошел от запаха дыма, но слово «разруха» с ним не увязывалось. Он походил на героя-освободителя военных лет. Окруженный темным морем и белыми горами город переходил к новой жизни. Как солдат, вернувшийся с войны, подыскивал себе другой род деятельности.
Когда пожилой Мюррей Блэр приглашает сына и дочерей к себе на ферму в Нью-Гэмпшир, он очень надеется, что семья проведет выходные в мире и согласии. Но, как обычно, дочь Лиззи срывает все планы: она опаздывает и появляется с неожиданной новостью и потрепанной семейной реликвией — книгой рецептов Фанни Фармер. Старое издание поваренной книги с заметками на полях хранит секреты их давно умершей матери. В рукописных строчках спрятана подсказка; возможно, она поможет детям узнать тайну, которую они давно и безуспешно пытались раскрыть. В 2019 году Элизабет Хайд с романом «Спросите Фанни» стала победителем Книжной премии Колорадо в номинации «Художественная литература».
«У крутого обрыва, на самой вершине Орлиной Скалы, стоял одиноко и неподвижно, как орёл, какой-то человек. Люди из лагеря заметили его, но никто не наблюдал за ним. Все со страхом отворачивали глаза, так как скала, возвышавшаяся над равниной, была головокружительной высоты. Неподвижно, как привидение, стоял молодой воин, а над ним клубились тучи. Это был Татокала – Антилопа. Он постился (голодал и молился) и ждал знака Великой Тайны. Это был первый шаг на жизненном пути молодого честолюбивого Лакота, жаждавшего военных подвигов и славы…».
Овдовевшая молодая женщина с дочерью приезжает в Мемфис, где вырос ее покойный муж, в надежде построить здесь новую жизнь. Но члены религиозной общины принимают новенькую в штыки. Она совсем не похожа на них – манерой одеваться, независимостью, привычкой задавать неудобные вопросы. Зеленоглазая блондинка взрывает замкнутую среду общины, обнажает ее силу и слабость как обособленного социума, а также противоречия традиционного порядка. Она заставляет задуматься о границах своего и чужого, о связи прошлого и будущего.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.