Бультерьер - [21]

Шоу-бизнесом в Америке заправляет такой же узкий круг известных продюсеров, как и здесь. У нас их по пальцам можно сосчитать: Крутой, Алибасов, Кобзон… Там то же самое. Только в их руках крутятся неизмеримо большие суммы, чем в России. Чтобы освоить американский рынок, нужно получить поддержку такого продюсера и вложить огромную сумму. Так что все громкие высказывания об экспансии русской попсы в США — это детский лепет.

Поэтому и Розенбаум нужен только тем людям, которые его слушали. А слушали пока — немногие. Я не имею в виду эмиграцию.

Эмиграция — это мизер. Все равно что я, к примеру, был бы татарином и меня знали бы сто пятьдесят тысяч татар в Петербурге — на пять с половиной миллионов населения. Эмигранты — это капля в море, песчинка в Америке. Они меня знают и очень любят, но меня интересуют не эмигранты. Я никого не обижаю, напротив, эмигрантов наших очень люблю — прошу это отметить! — люблю для них выступать, у меня там огромное количество знакомых и приятелей. Но это — не Запад.

А там ведь тоже люди, правда? Наши люди. Их много. И они хотят послушать мои песни так же, как жители Москвы и Новосибирска. Разве можно им в этом отказать? Да и встречают они прекрасно…

Но я ведь езжу не на Брайтон, а в Америку. А на Брайтоне стараюсь видеть только друзей, которые у меня там есть. Повторяю — я люблю живущих там людей, они мне близки.

Поймите меня правильно: поехать на Брайтон для меня то же, что поехать в Москве куда-нибудь в Строгино, и все. Я приезжаю туда, как на обычные гастроли в ту же Воркуту или Петропавловск-Камчатский.

Если кто-то скажет, что в Америку, на Брайтон, люди летают зарабатывать деньги, то это смешно! Сейчас в России можно получать значительно большие суммы, чем на Брайтоне. Поэтому-то все брайтонские ресторанные ребята сидят сегодня в России и на Украине, зарабатывая гораздо приличнее, чем у себя.

В Нью-Йорке у меня несколько иные интересы. Я вообще очень люблю этот город, с удовольствием туда приезжаю. Вот и в последней гастрольной поездке по Америке я отказался от девятнадцати городов и взял только Нью-Йорк и окрестности. Я был в Штатах раз двадцать и знаю эту страну не хуже наших эмигрантов, подолгу в ней живущих. Так что визиты туда — отнюдь не зарабатывание денег, а только дань уважения обитающим там сегодня соотечественникам. С такими же чувствами я гастролирую в Гамбурге, в Сиднее…

НАШУ СТРАНУ ПОГУБИЛИ ДИЛЕТАНТЫ…

Профессионал — это тот, кто хорошо делает свое дело и занимается только им. Я никогда не хотел, чтобы про меня говорили: «Розенбаум — лучший певец среди врачей». Или: «Он лучший врач среди певцов». Не выношу внештатных журналистов: любое внештатничество — это любительство, дилетантство. А дилетант не надежен и часто — злобен.

В человеке для меня ценны три вещи — доброта, профессионализм и отсутствие зависти.

Работай, делай свое дело классно, иди вперед.

И какая тут может быть зависть?

Для мужчины, я считаю, главное в жизни — не в семье, а в работе. Если мужик на работе не «кайфует», то никто ему не поможет. Как только он к юбке притрется, значит, все: он уже убогонький.

Мне часто говорят, что, мол, нельзя так яростно работать, ты себя убиваешь. Но я-то иначе не могу, работать так — мне в радость. Как это так — выйти и «отбыть» номер? Мне возражают: сорвешься, нельзя так много петь — по три часа с лишним подряд, еще и «живьем», не под «фанеру»… Но люди-то принимают эти мои три с половиною часа за тридцать минут! Невозможно показать все, что ты хочешь показать и сказать людям, за часик с четвертью… Сегодняшние «фонограммщики», конечно, не вспотеют за свои три концерта в день — ведь это не работа, а видимость ее: так не раскрываются — так прячутся. А мне от своих слушателей зачем прятаться? Песня — это и исповедь и проповедь. И то и другое.

Я снялся в двух художественных фильмах — «Побег на край света» и «Чтобы выжить». И в обоих — в главных ролях. Обе картины, на мой взгляд, интересные: первая — лирическая, очень свежая для нашего дня, вторая — боевик.

Начал я сниматься не по собственной инициативе, поскольку никогда не бегаю и не прошу никого: снимите меня в кино, возьмите у меня интервью. Очень приятно, конечно, когда тебе это предлагают, но проситься самому — это не в моих правилах. Меня пригласили, и это был сложный момент в моей жизни. Абы как сняться я не хотел: мне это не нужно, у меня есть свое дело, в каждом деле я люблю профессионалов. Мне и без того было чем заниматься. Поэтому я пошел к своему другу Лене Филатову и спросил, как он считает, нужно ли это делать?

Леня сказал: «Ты обязан». Если Леня сказал (а я ему верю безоговорочно, тем более там, где он является высочайшим профи), значит, так оно и есть. И я согласился.

Сняться в хорошем кино, как мне кажется, интересно всем, тем более артистам. А во-вторых, к этому времени уже существовали три фильма с моими песнями, а вот в драматических ролях я еще не выступал. Я попробовался, и профессионалы сказали, что получается хорошо. Мне, естественно, стало интересно. Интересно хотя бы уже потому, что это отдушина от музыки, возможность переключиться на что-то новое для себя.