Булгаков. Воланд вчера, сегодня, завтра - [9]
Но иногда самой трагической стилистике этого романа удается прорваться в те невероятные сферы, которые и свидетельствуют о настоящем Боге. Правда, этого Бога в романе нет, но мы можем о нем догадаться. Мы можем вспомнить: "Тогда луна начинает неистовствовать, она обрушивает потоки света прямо на Ивана, она разбрызгивает свет во все стороны, в комнате начинается лунное наводнение, свет качается, поднимается выше, затопляет постель. Вот тогда и спит Иван Николаевич со счастливым лицом. Наутро он просыпается молчаливым, но совершенно спокойным и здоровым".
Вот мне хочется верить, что когда-нибудь и русская литература – и русская мысль – проснется спокойной и здоровой после одного из самых страшных своих соблазнов.
– Почему история «Мастера и Маргариты» трактуется как история великой любви? Ведь оба они довольно посредственные люди, особенно Маргарита. Что она такого сделала? Букву на панамке вышила и на скучном корпоративе помучилась. Там же нет никакой истории любви. Если на то пошло, то скорее показательна история второй пары героев – Пилата и Иешуа, конечно, не в гомосексуальном смысле. Между ними есть хотя бы диалог.
– И подпись в записке характерная, это написал один из очень известных критиков московских, я очень рад, что он почтил нас своим присутствием.
Есть сайт, на котором пародийно пересказывают классику, и надо узнать произведение. И вот там есть такое: "Ой, девочки, подошел ко мне какой-то странный, предложил крем для омоложения кожи, видимо, сетевая структура, пригласил на корпоратив, думаю сходить". (Смех в зале.) Действительно, похоже. Я могу возразить автору этой записки. Я, конечно, не такой глубокий специалист по Булгакову, как он, но возразить могу.
Маргарита, разумеется, очень сильно отличается от типичной романной мещанки. Там есть такая фраза, Коровьев говорит: "По установившейся традиции хозяйкой бала всегда является местная уроженка по имени Маргарита". Маргарита, конечно, ни по одному параметру не выдерживает сравнения с кроткой грешницей Гретхен, которая, кстати, как вы помните, все-таки добровольной смертью, отказом от бегства искупает свой грех. Одна из грешниц, прежде называвшаяся Гретхен, встречает Фауста в раю. Но Маргарита, хотя и этого сравнения не выдерживает, она, тем не менее, героиня совершенно замечательная, по крайней мере, по двум параметрам: во-первых, ей присуща изумительная смелость в абсолютно рабское время. Она единственная, про кого нельзя сказать, что трусость как-то ею владеет. Помните, даже Коровьев ей говорит: "Никогда и ничего не бойтесь, это неразумно". Но она и так ничего не боится. У нее сердце трепещет, когда она входит к Воланду, но она не боится его. Вот это удивительно. Замечательная смелость, дерзость: "Я хочу, чтобы мне вернули Мастера, моего любовника". Прекрасно звучит.
И второе. Все-таки милосердие, понимаете. Все-таки то, что она пожалела Фриду, все-таки то, что в законопаченные щели жилища сатаны это проникает. Маргарита, конечно, достойна этого. Мы же любим Маргариту. Вот это ужасно. Я согласен с Матвеевой, что женщина на метле никак не тянет на святую. Это большая булгаковская гнусность. Но обратите внимание, поскольку роман пишется для того, чтобы он был понят Сталиным, Маргарита абсолютно вписывается в типаж сталинской любимицы, советской кинозвезды.
Такая девочка-мальчик, такая Валентина Серова, вечно озорничающая, фривольная, готовая и на адюльтер, и на то, чтобы на балу у сатаны поработать хозяйкой. Ведь, собственно говоря, и Орлова, и Ладынина, и другие любимицы Сталин – они работали хозяйками на балу сатаны, они ничего другого не делали. Маргарита идеально вписывается в типаж советской кинозвезды. Именно такой она и сделана. Из-за чего она такой сделана? Наверно, не только для того, чтобы Елене Сергеевне было приятно. Наверное, для того, чтобы Сталину было приятно читать про эту женщину. Я же говорю: роман написан для узколобого читателя с примитивными взглядами с теологическим образованием.
– Могла ли у Булгакова быть другая жена?
– Была. И даже две. И Лаппа была, и Белозёрская была. Просто Елена Сергеевна лучше всего соответствует эпохе. Все крупные писатели этого времени либо влюблялись, либо женились на женщинах, которые выражали очень точно этот тип. Это Москва террора, ночная Москва 1930-х, в которой ночью одновременно арестовывают и пытают и при этом проходят роскошные балы типа буллитовского в Американском посольстве, ночных посиделок и капустников во МХАТе… Типа тех же посиделок с участием Сталина, где он пьет с актерами, расспрашивает их, напаивает их водкой вусмерть. Актеру надо только рассчитать время, чтобы упасть, показывая тем величие вождя: вот вы перепили меня, товарищ Сталин, я падаю. Это очень любили они проделывать. Как раз тех ночных посиделок, во время которых Сталин спрашивает Эйзенштейна, Пудовкина и Александрова, чего им не хватает для полноценной работы: Эйзенштейну не хватает машины, Пудовкину – дачи, а Григорий Александров говорит: " У меня все есть, я хочу вашу книгу "Вопросы ленинизма" с автографом. Назавтра он получает книгу, машину и дачу.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В публицистических произведениях А.Курков размышляет о настоящем и будущем Украины.
В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.
Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…
Знаменитая лекция Быкова, всколыхнувшая общественное мнение. «Аркадий Гайдар – человек, который во многих отношениях придумал тот облик Советской власти, который мы знаем. Не кровавый облик, не грозный, а добрый, отеческий, заботливый. Я не говорю уже о том, что Гайдар действительно великий стилист, замечательный человек и, пожалуй, одна из самых притягательных фигур во всей советской литературе».
«Как Бунин умудряется сопрячь прозу и стихи, всякая ли тема выдерживает этот жанр, как построен поздний Бунин и о чем он…Вспоминая любимые тексты, которые были для нас примером небывалой эротической откровенности»…
«Нам, скромным школьным учителям, гораздо приличнее и привычнее аудитория класса для разговора о русской классике, и вообще, честно вам сказать, собираясь сюда и узнав, что это Большой зал, а не Малый, я несколько заробел. Но тут же по привычке утешился цитатой из Маяковского: «Хер цена этому дому Герцена» – и понял, что все не так страшно. Вообще удивительна эта способность Маяковского какими-то цитатами, словами, приемами по-прежнему утешать страждущее человечество. При том, что, казалось бы, эпоха Маяковского ушла безвозвратно, сам он большинством современников, а уж тем более, потомков, благополучно похоронен, и даже главным аргументом против любых социальных преобразований стало его самоубийство, которое сделалось если не главным фактом его биографии, то главным его произведением…».
Смерть Лермонтова – одна из главных загадок русской литературы. Дмитрий Быков излагает свою версию причины дуэли, объясняет самоубийственную стратегию Лермонтова и рассказывает, как ангельские звуки его поэзии сочетались с тем адом, который он всегда носил в душе.