Булгаков и дьявол. Опасные тайны «Мастера и Маргариты» - [67]

Демьян Бедный любил брать священные для христиан имена и присваивать их вполне заурядным своим персонажам. Булгаков использует обратный прием, присваивая богохульнику имя, которое в России используется как монашеское. В переводе с греческого имя Амвросий означает «бессмертный», «божественный». Оно восходит к названию напитка амброзия, который, по легенде, сохранял греческим богам-олимпийцам вечную молодость. Михаил Афанасьевич изображает Бедного румяногубым, золотистоволосым, пышнощеким гигантом, подобным древнегреческим богам. Это откровенная насмешка над Бедным, который в середине 30-х годов попал в серьезнейшую опалу.

Выражение «Демьянова уха» имеет еще одно значение. Его использовал автор «Послания «евангелисту» Демьяну Бедному», назвав богохульный «Новый завет без изъяна евангелиста Демьяна» Демьяновой ухой. «Послание» в списках ходило по Москве, и Михаил Булгаков, безусловно, был с ним знаком. Говоря о дешевых судачках в «Грибоедове», он вместе с тем характеризовал сочинения Демьяна, его «уху», как дешевую литературную поделку. Народная молва утверждала, что автором «Послания» был Сергей Есенин, и есть основания утверждать, что это именно так[16]. Но тогда, сквозь пелену литературных шифров, совершенно явственно вырисовывается факт душевного сродства Булгакова и Есенина.

Нам осталось еще разобраться с тощим, запущенным Фокой, «с карбункулом на шее». Здесь Булгаков обыгрывает фразу из «Голубой книги» (раздел «Коварство») Михаила Зощенко: «Хирург режет разные язвы и карбункулы на наших скоропортящихся телах, способных каждую минуту загнить и зачервиветь». Шуткой на шутку сатирик отвечает сатирику, наделяя того карбункулом на шее. Несколькими строчками далее Зощенко в своей книге очень определенно говорит о вредности профессии сатирика:

«Единственно, я говорю, профессия тем нехороша, что она не дает много беспечной радости своему владельцу.

Она утомляет ум и зрение. Она вредна и недопустима при малокровии и туберкулезе. А также при колите и язвах желудка ею не следует заниматься.

Она предрасполагает к меланхолии и нарушает обмен веществ. Нервная экзема и сахарное изнурение также иной раз суть прямые следствия этой вредной профессии. Кроме того, она портит характер, ссорит с окружающими и нередко разводит с женами».

Булгаков, будучи медиком, представил сатирика как раз с таким букетом болезней — «тощим и запущенным».

Зная прототип Фоки, можно поглубже заглянуть в подоплеку его беседы с Амвросием. Зощенко жил в Ленинграде, и своей квартиры у него в Москве не было. Поэтому, когда Амвросий говорит Фоке, что тот может поужинать дома, это выглядит издевательством.

Если же начать фантазировать, как же все-таки иногородний Фока устроился в столице, то отчего-то вспоминается рассказ Зощенко «Кризис»:

«Приехал я, знаете, в Москву. Хожу с вещами по улицам. И то есть ни в какую. Не то что остановиться негде — вещей положить некуда».

В конце концов, снял герой за 30 рублей ванную в коммунальной квартире, в которой вместе с ним проживали еще 32 человека. Почти сразу же он женился, и стали они уже вдвоем жить в ванной. Так не такую ли ситуацию держал в голове Амвросий, когда представлял жену Фоки, «пытающуюся соорудить в кастрюльке в общей кухне дома порционные судачки а натюрель». Ги-ги-ги!..

Беллетрист Петраков-Суховей — Леонид Леонов

Вначале о природе двойной фамилии. В романе Леонида Леонова «Скутаревский» находим следующий фрагмент:

«Старинный с бездарной декадентской облицовкой дом, где безвыездно существовал Петр Евграфович, каждым камнем своим наводил уныние. Это начиналось с богатой и затхлой лестницы, которая не мылась, видимо, со времен Октября, — со щербатых ступенек с выкраденными плитками, с мутных стен, где зияли линялые потеки плевков. Кажется, обитатели этой обширной братской могилы, разочаровавшись в справедливости, и не добивались более в этом мире красоты. И верно, жили здесь разные люди со стреляющими двойными фамилиями (курсив наш. — Прим, авт.), старомодного покроя и безвозвратно умерших профессий». Выражение, выделенное курсивом, оригинальная леоновская придумка, и Булгаков не прошел мимо нее. Суховей — ветер с высокой температурой (более 25 градусов) и низкой относительной влажностью, характерный в основном для пустынь и полупустынь. Его скорость может быть значительной и превышать 10 метров в секунду. Сильные порывы суховея можно сравнить с обжигающими выстрелами. В Интернете мы нашли стихотворение Инны Радужной о ветре-суховее, в котором есть такие строки:

Утюжит раскаленным утюгом

Слетевший из пустыни знойный ветер

И жалит снова жарким языком,

И солнце белое на белом небе светит.

Поэтесса подчеркивает периодичность ужаливаний ветра, попаданий его «пуль» в цель. Поэтому фамилию Петраков-Суховей можно отнести к числу двойных стреляющих фамилий. Но каково происхождение ее первой части — Петраков?

О, ядовитый Булгаков! В унылом доме, «братской могиле», куда судьба свела людей с двойными стреляющими фамилиями, живет Петр Евграфович Петрыгин. Соотнося Леонова с героем его произведения Петрыгиным, Михаил Афанасьевич слегка изменяет эту фамилию — на Петракова. При этом в ней сохраняется корневая основа, совпадающая с именем Петрыгина — Петр.