Бульдог Драммонд (следствие ведет Хью Драммонд) - [22]

Когда его занесли в закрытое помещение, он не боролся; он, казалось, погрузился в своего рода апатию. Драммонд следовал с достойным спокойствием и вскоре оказался в большой комнате.

Через мгновение или два вошел Петерсон, в сопровождении дочери.

– Ах! Мой юный друг, – начал Петерсон приветливо. – Я едва надеялся, что вы отдадитесь мне так легко.

Он обшарил рукой карманы Драммонда и достал револьвер и связку писем.

– Вашему банку… Конечно, конечно, не оно. Даже опечатано… Убери кляп, Ирма и развяжите ему руки. Мой дорогой молодой друг, вы причиняете мне боль!

– Я хочу знать, господин Петерсон, – сказал Хью спокойно, – по какому праву вы устроили это подлое и трусливое похищение! Мой друг, больной, из постели похищен в середине ночи, не говоря про меня!

С нежным смехом Ирма предложила ему сигарету.

– Mon Dieu! – заметила она. – Да вы глупы как пробка, мой дорогой Хью!

Драммонд посмотрел на нее холодно, в то время как Петерсон со слабой улыбкой открыл конверт. И стоило ему ознакомиться с содержанием этого конверта, как улыбка исчезла с его лица. И тут снизу донесся поток отборной брани, большая часть которой заставила бы покраснеть портового грузчика.

– Да за кого ты меня держишь, плоскомордый козел? Да ты вообще понял, на кого наехал?

– Я должен принести извинения за язык своего друга Маллингса, – застенчиво пробормотал Хью, – но вы должны признать, что у него есть некоторое оправдание. Он слегка перепил и мирно отсыпался у меня в гостях, и тут его похитили неизвестные грубияны.

В следующий момент в комнату ворвался бешеный субъект с горящими глазами. Его лицо было дико перекошено, и его рука была перевязана, из-под бинтов торчал большой палец, вымазанный красным.

– Что за дрянь?! – выл он неистово. – Что за чертовы бинты с чертовыми красными чернилами?

– Об этом вы должны спросить нашего друга! – сказал Хью. – У него весьма специфическое чувство юмора. Так или иначе, извольте оплатить счет.

В тишине, повисшей вслед за этим, Петерсон развернул бумагу и прочитал ее содержание, в то время как Ирма облокотилась ему на плечо.

Г-ну Петерсону, «Вязы», Годалминг.

Похищение пьяного демобилизованого солдата 5,0Ł s.0d

Выпивка для него – должная в количестве и качестве, 5,0Ł s.0d

Бутылка красных чернил 0,0Ł s.1d

Доплата за вредность 10,0Ł s.0d

ИТОГО

20,0Ł s.1d

Ирма расхохоталась.

– О! Но, Хью, восхитительный que vous êtes!

Но он не смотрел на нее. Он сверлил взглядом Петерсона, который с совершенно безразличным лицом уставился на него.

Глава четвертая, в которой Драммонд проводит тихую ночь в «Вязах»

– Мне трудно решить, что делать с вами, молодой человек! – сказал Петерсон мягко после долгой паузы. – Я догадывался, что у вас грубоватый юмор.

Драммонд откинулся назад на своем стуле и смотрел на собеседника со слабой улыбкой.

– Я должен буду брать уроки у вас, господин Петерсон? Хотя я откровенно признаю, что не считал доселе признаком хорошего вкуса похищение мирного отставного офицера и его приятеля, приходящего в себя, извините, с большого бодуна!

Петерсон уставился на взъерошенного человека, все еще опирающегося на косяки двери, и после секундной паузы он наклонился вперед и нажал на звонок.

– Уведите отсюда этого человека, – сказал он резко слуге, который вошел в комнату. – Отправьте его спать. Я решу, что сделать с ним, утром.

– Ты, козлина, решишь?! – взвыл Маллингс, шагнув вперед сердито и сжав кулаки. – Ты вообще кто такой, решала? Что я хочу знать…

Тут Маллингс осекся, уставившись на Петерсона, как кролик на удава. Было что-то змеиное в серо-стальных глазах Петерсона, что-то безжалостно гипнотическое, что заставило бесстрашного старого вояку ощутить жуть. Маллингс вопросительно посмотрел на Драммонда.

– Сделайте то, что добрый джентльмен говорит вам, Маллингс, – сказал Хью. – Ложитесь спать. – Он улыбнулся успокоительно. – И если вы будете очень, очень хорошо себя вести, возможно, как большое удовольствие, он придет пожелать вам баиньки.

– Вот то, что я называю хорошими манерами, – заметил он, когда Маллингс и слуга ушли.

Он закурил сигару и задумчиво выпустил облако дыма.

– Хватит глупостй, – забрюзжал Петерсон. – Где Поттс?

– Тьфу, тьфу, – пробормотал Хью. – Вы удивляете меня. Я наивно идеализировал вас, господин Петерсон, представляя, что вы сильный, спокойный человек, который никогда не выходит из себя, и вот… Вы разочаровали меня в первые же дни знакомства!

На мгновение ему показалось, что Петерсон собирается ударить его, и его собственные кулаки сжались под столом.

– Я не стал бы, мой друг, – сказал он спокойно, – действительно я не стал бы. Поскольку, если вы ударите меня, я, несомненно, ударю вас. И это не сделает вас красивее.

Медленно Петерсон опустился на стул, и вены, которые выделялись на его лбу, вернулись к нормальному виду. Он даже улыбнулся; только постукивание пальцев по колену выдавало утрату самообладания. Кулаки Драммонда разжались, и он посмотрел украдкой на девушку. Она безучастно возлежала на диване, демонстрируя высокомерное безразличие.

– Предполагаю, что бесполезно спорить с вами, – проговорил Петерсон через некоторое время.

– Я был членом школьного дискуссионного клуба, – ответил Хью. – Но я никогда не был мастером крючкотворства. Предпочитаю прямоту и ясность.