Булавин - [24]

Далее из доклада Макарова Меншиков узнал, что в последующие годы казаки Пристанского городка, Беляевской станицы самовольством ловят рыбу в тех же вотчинах на Хопре и Савале, рубят бортные деревья и хоромный лес, улья выдирают, зверя ловят и свою скотину в тех лесах пасут. На реке Савале ниже Савальской вотчины поставили мельницу и всякой рыбе учинили остановку: всходу рыбе верх по реке ныне нет.

Меншиков слушал, кивал головой. Потом остановил:

— Ну, будет — понятно все. Решение по делу было?

— Было. Посольский приказ в году 1701-м, февраля в 11-й день отправил грамоту Войску Донскому, чтобы казаки в те лесные угодья и рыбные ловли собою насильством не въезжали и шкоды никакой нм не чинили, и в реках и в озерах рыб, а в лесах всякого зверя не ловили, и пчелиных роев не выдирали, и никакого леса не рубили, и в те угодья скотины никакой не пускали. А те хоперские вотчины отписали на великого государя.

— Что потом было?

— В году 1703-м те вотчины, Коренная и Савальская, отданы на оброк Гостиной сотни торговому человеку Ивану Анкудинову. На следующий год казаки Пристанского городка, Беляевской и Григорьевских станиц приехали в тое вотчину, в деревню Русская Поляна и в Коренной городок, с ружьем и бунчуками и в пансырях. И в той деревне учинили круг по казачьему обычаю и на том кругу кричали, чтоб крестьяне с их казацкой земли выбирались вон з женами, и з детьми, и з пожитками. Потребовали Анкудинова и, когда тот пришел, били его, грозили бросить в воду и от той вотчины отказали. Выбрали свой караул, той вотчиной со всеми пожитками и припасами, ружьем и порохом завладели.

— Так. А в других местах?

— И в других то же. Казаки донские зацепки заводят с азовскими жителями и солдатами из-за рыбных ловель по нижнему Дону. По указу и статьям из Разрядного приказу им, донским своевольникам, запретили ловить рыбу близ Азова и вверх по Дону до Донца, а також-де на Азовском море и по запольным речкам. А Посольской приказ против тех статей сделал умаление: запретил казакам довить рыбу только вверх по Дону до Мертвого Донца на 10 верст, а вниз от города Азова до взморья на 4 версты на 150 сажень.

— Ну, хорошо. Везде, где можно, надобно их ограничить. Пущай место свое знают, а государевых людей не задирают.

— Вестимо так, Александр Данилыч. Указы о том посланы.

— О чем?

В одна тысяща семисотом году июля в 21-й день велел великий государь перевести новопришлых казаков верховых городков, с Хопра, Медведицы и Бузулука...

— Вот-вот! Как раз оттуда!

— ...И поселить их по дорогам к Азову: одних — от Валуек к Азову, других — от Рыбного или Нового Острогожского острогу.

— Когда переселили?

— Войсковой атаман Лукьян Максимов в декабре 1701 году в грамоте писал, что 720 новоприхожих поселили в семи юртах по речкам Северскому Донцу, Выстрой, Белой Калитве, Тихой, Грязной, Черной Калитве, Большой и по другим. Да по дороге ис Танбова к Азову и по другим дорогам, по реке Чиру поселено тех же переведенных людей немалое число.

— Послушались, значит?

— Послушались, да не совсем... Многие городки поселены не в указных местах: на реке Айдар городки Новой Айдар да Осиновый Ровенек. И другие городки тоже.

— Сиречь не по азовским дорогам?

— Так, ваша светлость, не на шляху, а в стороне от проезжей большой дороги. В те городки бегут работные люди с азовских и воронежских работ. И тех беглых донские казаки не отдают, государевых указов не слушают. Туда же идут жители украинных русских городов, которые от того остались в малолюдстве.

— А старшина черкасская куда смотрит?

— Отговариваются всячески. Государевы указы к ним посылали неединожды, учинен атаманам и казакам заказ накрепко, с таким страхованьем, что они за укрывательство беглецов вместо смертной казни сосланы будут вечно на каторги; а иные к тому пущие укрывательники по розыску преданы будут смертной казни. В году 1705-м войсковой атаман и все Войско Донское писали, бутто те городки по Айдару — Новой Айдар, Беленькой, Закотной и прочие — поселены в прошлых давних годех до великого государя указу и до азовских служб. А населены они из розных городков старожилыми казаками, а не вновь пришлыми русскими людьми. «А по указу великого государя и по грамотам из Посольского приказу, — пишут они далее, — мы, холопи твои, всем Войском посылаем из Черкаского во все казачьи городки войсковые письма и розыщиков своих с великим прещением под смертною казнию, чтоб нигде ниоткуда никаких с Руси беглых и единого человека не принимали и отсылали б их по-прежнему в Русь в те городы, откуды они пришли».

— Врут все, канальи!

— Врут всенепременно. И по другим случаям врут.

— Ничего, доберемся до них.

— В прошлых, Ваша светлость, годех — 1703-м и 1706-м, — в те верховые городки посылали стольников Кологривова и Пушкина для высылки беглых ратных людей, боярских холопов, крестьян, а потом и новые государевы указы. И все напрасно.

— Выходит, непослушание чинят старшина и все казаки?

— Так, Алексей Данилыч.

Из дальнейших расспросов светлейший узнал еще немало для себя интересного. Оказывается, на Дон шли грамоты, одна за другой, с разными запретами: не сечь и не пустошить леса по Дону и притокам, годные для корабельного строения (а это ограничивало их охоту, бортничество, торговлю мехами и — для беглых — подсечное земледелие); не продавать и не сушить рыбу, поелику надобна она про его великого государя обиход; не занимать пустопорожние земли по верховьям Дона.